Шрифт:
Закладка:
После освобождения Кракова войсками 1-го Украинского фронта Березняк и Вологодская были арестованы органами «Смерш» и направлены в Подольский проверочно-фильтрационный лагерь НКВД № 174, где и встретили Победу. Но вскоре нашелся заброшенный в тыл Красной Армии фельдфебель Хартман, который подтвердил все факты, изложенные разведчиками, и уже во второй половине 1945 года они были освобождены. Вскоре они поженились. С конца 1945 года Березняк возглавлял Львовский горотдел народного образования, был депутатом Львовского горсовета, затем занимал высокие посты в Министерстве просвещения Украинской ССР, был начальником Главного управления школ.
В документах КГБ того периода указывается: «Поскольку Березняк и Вологодская арестовывались немецкими органами контрразведки и оба совершили побег при обстоятельствах, правдоподобность которых вызывала сомнение, они были взяты на проверку как подозреваемые в принадлежности к немецкой разведке. В результате проверочных мероприятий КГБ материалов, подтверждавших выдвинутое подозрение, получено не было, и в октябре 1956 года проверка Березняка и Вологодской была прекращена».
А вот послевоенная судьба подлинного «майора Вихря» – Алексея Николаевича Ботяна складывалась более драматично. В 1947 году он был направлен на нелегальную работу в Чехословакию, где натурализовался под видом рабочего, окончил Высшую промышленную моторостроительную школу и был переведен на урановые рудники в Яхимов, в районе Карловых Вар. На конспиративную встречу с нелегалом сюда прибыл сам Евгений Иванович Мирковский, привез денег и инструкции. Вскоре, выполняя одно из заданий Мирковкого, Ботян встретился со своей будущей женой и обратился к шефу с просьбой разрешить жениться на чешке. Мирковский ответил: «Женись! Но имей в виду: если надо будет ее бросить – бросишь». Проблема на самом деле была связана с тем, что Чехия для Ботяна была промежуточной страной пребывания – его готовили для переброски в США или Канаду. Но этим планам не суждено было сбыться. Всё резко изменилось после того, как к власти пришел Хрущёв. После ареста Судоплатова и Эйтингона без всяких объяснений в начале 1955 года Ботяна отзывают в Москву и увольняют из органов: «Езжай в Белоруссию, картошку выращивать». На что Ботян ответил: «Я защищал Москву. Дайте мне жилплощадь в Москве, и пошли вы к чёртовой матери!»
С помощью друзей Ботян устроился метрдотелем в ресторан «Прага» – помогло свободное знание чешского, польского и немецкого языков. Стал заводить нужные связи, мог устроить в институт. Николай Кузнецов перед войной тоже ведь начинал таким же образом свою контрразведывательную деятельность. Теперь и Алексей Николаевич числился негласным сотрудником Второго Главка КГБ – контрразведки.
23 марта 1957 года 13-й отдел ПГУ КГБ СССР – бывшее Бюро № 1 Судоплатова – возглавил Иван Анисимович Фадейкин. Это был фронтовик, перед войной простой журналист, который начал войну в 1941 году политруком и стал командиром полка и даже начальником штаба дивизии, имел ранения. Алексей Николаевич Ботян и Иван Павлович Евтодьев отзываются о нем всегда с большой теплотой. Именно в это время Ботян возвращается в разведку. В 1963–1966 годах Фадейкин возглавлял военную контрразведку, а затем до 1974 года являлся Уполномоченным КГБ по координации и связи с МГБ ГДР в Берлине. Туда же в 1965 году прибыл и Ботян под прикрытием должности представителя «Аэрофлота» и курировал семьи немецких нелегалов, работающих на Западе. После возвращения из ГДР опыт Ботяна, в том числе и партизанский, пригодился на КУОС – кузнице спецназа госбезопасности, во главе которой находился фронтовик, полковник Григорий Иванович Бояринов, погибший при штурме дворца Амина в Кабуле 27 декабря 1979 года. Ему было 57 лет. Незадолго до этого в возрасте 62 лет прямо на рабочем месте умер генерал-лейтенант Иван Анисимович Фадейкин.
Ну а «полковник Вихрь» – Алексей Николаевич Ботян, казалось, нашел секрет вечной молодости. Он еще успел принять участие в создании группы специального назначения «Вымпел», в 90 лет стать Героем России, дожить до 103 лет и передать эстафетную палочку, которую он получил из рук Николая Ивановича Кузнецова, новым поколениям чекистов.
В русском народе существует особое отношение к своим героям – если можно так выразиться, мера «русскости». К народным героям причисляют не только и не столько тех, кто высечен в камне и бронзе, увенчан золотом и лаврами, приближен властью и воспет официальной пропагандой – но тех, кто тем не менее живет в памяти народной, чьи поступки и деяния вызывают в душе людей законную гордость и восхищение, связаны как правило с идеей самопожертвования, подвигом, воплощают лучшие черты нации и передаются из поколения в поколение.
Вообще тема подвига является важнейшей чертой русской духовно-исторической традиции. При этом подвиг рассматривается как поступок, совершенный во имя общего блага с риском для собственной жизни. Труд хлебороба требовал постоянной защиты своей земли и своего народа от внешних угроз, среди которых были и неблагоприятные природно-климатические факторы, и набеги кочевников. В православном сознании это нашло отражение прежде всего в готовности принять смерть «за други своя», ведь шестая заповедь гласит «не убий». Но еще более древний пласт народного сознания рисует воина-героя, воплощенного в древнерусском былинном эпосе. Этому чудо-богатырю присущи не только черты самопожертвования, но и преодоления – а это не то, что в европейском сознании зовется «волей», больше похожей на эгоизм, рационализм и тупое упрямство.
Согласно преданию, главный оберегатель земли Русской от ворогов, Илья Муромец, до 33 лет был обездвижен: «Не имею я да ведь ни рук, ни ног, сижу тридцать лет на седалище», – и получил чудесное исцеление от волхвов. Однажды, когда в доме никого не было, те пришли и попросили испить водицы. Илья ответил, что не может принести воды. Они повторно просят Илью встать и принести им воды. После этого Илья встает и идет, приносит волхвам воду. Они же велят Илье выпить воду. Илья выпивает и ощущает в себе невиданную силу. После этого волхвы говорят Илье, что он должен идти на службу к князю Владимиру.
По мнению ряда исследователей, среди которых, например, знаменитый филолог Владимир Яковлевич Пропп, русский народ воплотил в героях свои лучшие черты. К таким духовным ценностям можно отнести стремление к справедливости и добру, исконно русское великодушие и чувство локтя, взаимопомощь и всепрощение – т. е. то, что совершенно не характерно для западного менталитета с его культом материальной выгоды и насилия. «Суровый и могучий Илья, выдержанный и культурный Добрыня, веселый и находчивый Алёша выражают героические черты русского народа, – пишет Пропп в своей книге “Русский героический эпос” (1958). – В них народ изобразил самого себя. При всем их отличии они объединены одним чувством, одним стремлением: они не знают более высокого служения, чем служение своей родине; за нее они всегда готовы отдать свою жизнь».
