Шрифт:
Закладка:
— Я обещал заботиться о нем, — огрызнулся Мейнгрим. — Что до драконьего огня, то могла и сама подумать головой. Как думаешь, насколько часто у нас появляются не-магики, которым вынь да положь нужно использовать магические клятвы? Обычно они сидят в своих селах и носа оттуда не кажут!
— Ты, ты… — задохнулась Радка и уже спокойно выдохнула. — Урод.
Судя по тому, как опустились плечи магика и дрогнули пальцы, он ждал криков, может, того, что она попытается его ударить. Только не на ту напал. Радка уже достаточно пришла в себя, чтобы вспомнить, кто она и кто он. Если она собирается жить в этом враждебном не-магикам мире, ей никак нельзя ссориться с единственным магиком, с которым её вот-вот должна была связать судьба.
— Так что там с огнем и льдом? — уже совершенно спокойно произнесла она, давая понять, что та тема закрыта. Мейнгрим уже подвесил несколько магических огней на потолок, и всё помещение было равномерно освещено. Каменный до сих пор пол был и впрямь покрыт травой, а стены обвитые яблоневыми ветвями до самого потолка. На первый взгляд они словно оказались на поляне в яблоневом саду, только стволы деревьев были наполовину утоплены в каменные стены, как и ветви. Они словно были вырезаны или нарисованы на стенах, и только трепещущие листочки и аромат напоминали, что они настоящие.
— Синие магики подчиняют себе стихии, а не что-то одно, — нехотя ответил магик. — Но используем мы лучше всего их в бою. Но кому-то легче дается вода, кому-то воздух. Ева предпочитает огонь. Прости.
Всё это произнесено было на одном дыхании, так что Радка даже не сразу поняла, что Мейнгрим попросил прощения. В ответ она только кивнула, не желая продолжать бессмысленный разговор. Мейнгрим целиком и полностью был предан своей сестре, как она сама — своему сыну. И разве она не сделала бы что угодно для Фабиуша?.. Так что говорить об этом, лишь расстраиваться.
Мейнгрим чувствовал себя неловко, это ощущалось даже в воздухе. Напряжение. Так что Радка не удивилась тому, что он сам внезапно перевел тему.
— Я не думал, что ты так скучаешь по родным местам, — он коснулся листьев ближайшей к нему стены.
— Я не скучаю, — чуть более резко, чем стоило, ответила Рада. — Оно появилось без моего желания.
— Разумеется, — кисло улыбнулся Мейнгрим. — Это подсознание. Оно защищает носителя от насильственной магии. Я всё прочел об этом, но так и не понял, что могло здесь появиться, пока магия проникала в твое тело. Поэтому и подстраховался подземельями. Разрушить их изнутри практически невозможно.
— Прекрасно, — эта тема Радку совершенно не интересовала. У неё наконец перестала болеть каждая клеточка тела и проснулось любопытство. — Теперь у меня есть магия, так? И что я могу?
— Без должного обучения — ничего, — разочаровал её Мейнгрим, продолжая разглядывать деревья. — Разве что в твоих предках были магики, тогда у тебя может быть предрасположенность к тому виду магии, что у них. Но это большая редкость. Обычно даже найденные или не имеют ярко выраженных талантов, или имеют, но какой-то другой, кланов с которым нет.
— Так это хорошо, разве нет? — Радка расстроилась, но не собиралась этого показывать. Мейнгрим обойдется! И потом, её магия создала этот сад, неужели этого мало?
— Это любопытно, но вовсе не хорошо, — отозвался Мейнгрим. — Представь, появился магик с четко отмеченным талантом к проклятиям. К примеру. Таковых у нас нет, проклятия клепают все, кому не лень, каждый в меру своих возможностей. А у него есть. И тут два выхода — искать себе пару со схожим талантом, непонятно где и как долго, но зато имея мизерный шанс основать свой род, или прожить жизнь, довольствуясь обычным серым или бурым, зато получая огромные деньги за созданные его редким даром проклятия.
— Серым или бурым? — Рада ухватила важное. Названные цвета ей не нравились, и дальнейшее пояснение Мейнгрима подтвердило её беспокойство.
— Найденные, даже выучившиеся у мастеров, но не вошедшие в их семьи, в дальнейшем носят на церемонии эти цвета и не имеют клана. Это касается только церемоний, к ним всё равно относятся по их умениям и силе…
— Фабиуш?.. — прервала его Рада. Мейнгрим вздохнул.
— Немного шансов, что Ева позволит ввести его в клан Золотых, — признался он. — Радослава, я обещаю, если у него будет хоть какая-то наклонность к стихийному бою…
Радка замотала головой. Её Фабусь вряд ли будет бросаться огнем и протыкать людей льдом. Он золотой мальчик, просто чудо, и Манфред еще пожалеет, что не принял его.
— А если я убью Еву? — с серьезным лицом спросила Радка, но перестаралась, похоже, потому как Мейнгрим ответил не менее серьезно:
— Это не получится.
Радка вздохнула. Совершенно чужой, мрачный человек, накрепко привязанный к взбалмошной сестре, да еще и без чувства юмора. Вот за что ей такой муж? Ладно хоть не уродливый старик. И магик.
Сейчас он очень удачно повернулся боком, и отлично видны и острый подбородок, прямой породистый нос и тонко сжатые губы. Завтра утром во время церемонии ей придется целовать эти губы при целом полчище чужих магиков. При Еве и при Манфреде. И она просто нутром чувствовала, что они оба будут рады их с Мейнгримом неловкости. Что же, если она взялась нарушать их надежды, самое время продолжить.
— Что ты… — только и успел произнести застигнутый врасплох магик, когда она подошла. Так быстро она обхватила его лицо ладонями и, пристав на цыпочки, прильнула губами к его рту.
Он был слишком ошеломлен, или же никогда не целовался. Что же, Рада надеялась на первое, иначе её ждала на редкость забавная брачная ночь. Но истуканом Мейнгрим простоял недолго, зайцем дернулся из её рук и отпрыгнул в сторону.
— Что ты творишь? — наконец закончил он вопрос и зло вытер губы рукавом. Радка не обиделась. Они были чужими людьми, и жених только подтвердил сейчас это. Ничего нового.
— На церемонии мы должны будем поцеловаться, — спокойно пояснила она. — И будет лучше, если ты не отпрыгнешь вот так же, как сейчас.
Она замолчала, но, судя по пятнам краски на щеках
