Вскоре Гон приподнялся и взял со стола телефон, тот самый, что Тэыль одалживала ночью. Он открыл блокнот и пролистал фотогалерею: ничто не изменилось, единственным следом осталась история поиска.

– Она действительно воспользовалась только интернетом. Ничего после себя не оставила, – печально пробормотал Гон.

В кабинет вошел Кюбон, его портной. В руке он держал прозрачный пластиковый пакет с резинкой для волос внутри. Видимо, ее обронила Тэыль.

– После того как Ваше Величество уехали, я нашел в гардеробной это. У меня пока мало опыта и я многого не знаю, поэтому не был уверен, ваша ли это вещь.

Потрогав свои волосы, Гон расплылся в улыбке. Значит, от Тэыль все-таки остался какой-никакой след. Гон похвалил Кюбона за то, что тот не выбросил резинку, а после надел ее себе на запястье. Это помогло ему хоть немного заполнить пустоту в сердце.

Оставалась еще одна проблема – удостоверение Тэыль. Дама Но все еще искала вора, который забрал его. «Кому понадобилось красть удостоверение?» – в который раз удивился Гон, а после вспомнил о принце Пуёне, который должен был позвонить, но так и не связался с ним. Гон хотел услышать его ответ.

Войдя в свои покои, он спросил даму Но:

– Дядя Пуён связывался с тобой?

– Он ездил на конференцию и только сегодня вернулся домой. Я позвонила ему, рассказала, что вы тоже благополучно вернулись во дворец, он ответил, что все хорошо, и повесил трубку.

«Кажется, придется еще немного подождать», – подумал Гон и, кивнув, произнес:

– Вот скажи, ты пробуешь мою еду, осматриваешь одежду, мебель и все, что попадает во дворец, чтобы защитить меня, ко всем относишься с подозрением.

Дама Но удивленно подняла голову. Она и предположить не могла, что Гон скажет дальше.

– Ты даже сохранила половинку флейты, спрятав ее в хлысте. Зачем? Зачем ты все это делаешь?

Дама Но и слышать не желала о той роковой ночи, когда ранили ее дорогого императора. Однако Гон выглядел спокойным, и, раз он спросил, придворная дама обязана была ответить.

– Я просто выполняю свой долг, Ваше Величество. Предатель Ли Рим пытался украсть флейту, значит, нужно было непременно ее спрятать. Когда тело Ли Рима нашли, я первым делом бросилась искать вторую половинку флейты, но так и не нашла. Говорили, что труп долго плавал в море, прежде чем его вынесло на берег. Тогда я сказала себе, что флейта вернулась к Королю-дракону в Восточное море, как и сказано в легенде.

Пока маленький Гон оплакивал погибшего отца, дама Но тайком спрятала в хлысте оставшуюся часть флейты. Когда волнения улеглись, она передала хлыст Гону вместе с найденным на месте трагедии удостоверением. Гон всей душой был благодарен даме Но за ее преданность, за то, что посвятила свою жизнь и всю себя служению императорской семье. Поэтому подумал, что пришла пора рассказать ей все от начала до конца. Однако он не мог это сделать, потому что и сам не знал истины. Для дамы Но он был ребенком, что периодически сбегал из дома, и ему это нравилось, но рассказать ей правду о Тэыль он не решался.

– Я тоже полагаюсь на легенду, поэтому и жду звонка дяди Пуёна, – тихо сказал Гон.

Дама Но внимательно его слушала.

– Я не рассказываю тебе всех подробностей не потому, что хочу скрыть их от тебя, а потому, что сам их не знаю. Поэтому, пока я ищу ответы на свои вопросы, постарайся найти вора.

– Да, Ваше Величество. Я обязательно его найду.

И дама Но почтительно склонилась перед императором.

* * *

Поняв, что аудиофайлы в телефоне Ли Сандо на самом деле являются записями новостей из Корейской империи, Тэыль была потрясена. Она не представляла, как продолжать расследование. Все перепуталось. И тем было труднее, что проблему решить должна она сама. Синджэ, конечно, поверил бы в любой безумный бред Тэыль, однако в деле не было никакой определенности, поэтому рассказывать ему она не собиралась.

Дело Ли Сандо зашло в тупик, но новые преступления случались снова и снова. Вот недавно на их участке произошло очередное убийство. Жертвой стала девушка двадцати шести лет по имени Ха Ынми. На девушку напали в собственном доме, когда она мирно спала в кровати, и нанесли два ножевых ранения в шею. О преступлении заявила подруга жертвы, с которой делили квартиру, – Чан Ёнджи. Наиболее вероятным подозреваемым считали молодого человека – любовника погибшей Пак Чонгу. Камера видеонаблюдения зафиксировала его выбегающим из дома жертвы в испачканной кровью одежде. Полицейские пытались связаться с ним, но его телефон был вне зоны действия сети. Казалось очевидным, что он просто сбежал. Конечно, сначала подозревали и подругу, Чан Ёнджи, но у той оказалось железное алиби: в момент смерти Ха Ынми она находилась в круглосуточном магазине. Поэтому третий отдел по расследованию особо тяжких преступлений решил сосредоточиться на поимке Пак Чонгу.

Тэыль и Синджэ уже несколько дней работали под прикрытием. Благодаря социальным сетям они выяснили, в каком баре предпочитал зависать подозреваемый, и караулили в ближайшем переулке. Неоновая вывеска ярко сияла в ночи, освещая посетителей бара. Прячась в темноте, Синджэ и Тэыль упорно всматривались в лица.

Пока что не было никаких подвижек, никого похожего на Пак Чонгу. Сегодняшний караул снова не дал плодов. Уже светало и они собирались уезжать, не надеясь на чудо. Тэыль зевнула. Чтобы не заснуть на пару с водителем, она начала разговор:

– Синджэ, кем бы ты был, если бы не стал детективом? Я думаю, что, если бы твоя семья не разорилась, ты бы не пошел в полицию.

– Пошел бы.

В параллельном мире Синджэ не был детективом, поэтому Тэыль так и решила.

– Вот как? – озадаченно спросила Тэыль.

Синджэ молча схватился за руль. Они так долго просидели в темноте, что солнце, взошедшее за домами, казалось как никогда ослепляющим. На мгновение он вспомнил детство: как в девять лет лежал в больнице с кислородной маской на лице, радостный крик матери и просьбы позвать доктора, когда он очнулся. И даже запах, что стоял в палате.

– Почему? – переспросила еще раз Тэыль.

Синджэ попытался объяснить:

– Когда-то… Кое-кто уже задавал мне такой вопрос и в итоге вложил мне в руку пистолет. Сейчас… Я надеюсь, что этот кто-то станет для меня больше чем просто знакомым.

– О чем ты? Кто этот человек?

Синджэ замялся и взглянул на невинное лицо Тэыль. Она ни о чем не подозревала.

– Поехали отсюда. Я уже засыпаю.

– И не говори. И зачем мы этим занимаемся?

Прошлое. Не обо всем Синджэ мог рассказать Тэыль. Он вспомнил узор в виде цветка сливы, вытисненный на сбруе Максимуса. «Символ императорской семьи», – сказал тот человек. Синджэ старался выбросить эти мысли из головы. Он сменил тему:

– Ты там не собираешься начать сниматься в научной фантастике?