Поставив запись на паузу, Тэыль решила поискать в интернете информацию об этом стадионе. Логично: раз вышла новость, значит, в Сети должна быть более подробная информация, но ей не удалось найти ни одной статьи о купольном стадионе на шестнадцать тысяч восемьсот девяносто посадочных мест. «Чушь какая-то. Кому понадобилось записывать это?» – подумала Тэыль. Нахмурившись, она сделала еще глоток остывающего кофе. Она много раз переслушивала эти записи, но до сих пор ничего дельного ей найти не удалось. Странным было и то, что кто-то записал новостной эфир и прислал его на голосовую почту.

В отдел вошел Чанми, и Тэыль позвала его:

– Чанми, ты когда-нибудь пробовал разыскивать человека?

– Да, сбежавшие подростки, отцы, домохозяйки и собаки – тоже моя специализация, – ответил Чанми.

– Давайте объявим в розыск жену Ли Сандо. У них есть маленькие дети, уверена, она попытается их забрать.

– Я отправлю официальное письмо в Управление образования[30] и заеду к ним завтра перед работой.

«Если дело не сдвинется с места, то убийство Ли Сандо повесят на Ким Бонмана», – подумала Тэыль и снова засунула наушники в уши.

Внезапно ее внимание привлекла купюра номиналом сто тысяч вон с портретом Гона, лежавшая на столе. Посмотрев на нее некоторое время, Тэыль схватила купюру и положила в ящик.

«Седьмого числа было объявлено, что врачи и исследователи из отделения реабилитационной медицины отправились в город Сукхумвит в Таиланде. Профессор Ли Джонин, руководитель делегации, разработал эффективную программу обучения…»

Тэыль резко остановила запись. Перемотав на несколько секунд назад, она снова нажала на воспроизведение. Это имя – профессор Ли Джонин – довольно необычное. Не послышалось ли ей? У Тэыль появилось странное предчувствие. Каким-то образом сердце среагировало раньше головы и забилось в бешеном ритме.

«Профессор Ли Джонин! Я уже видела это имя, когда искала информацию о Гоне», – подумала Тэыль.

В поисках информации о Гоне она натыкалась на похожие запросы, среди которых упоминалось имя профессора Ли Джонина, а также принца Гыма. Ли Джонин – принц Пуён, второй претендент на трон после Ли Гона, племянник императора Хэджона и старший сын принца Инпёна. Он женился на девушке из простой семьи, в браке родилось двое сыновей. Дети с раннего возраста проживали за границей, им было запрещено возвращаться на родину, а также временно ее посещать. Так было написано в статьях. Тэыль перечитывала их много раз, ведь принц Пуён – близкий родственник Гона.

– Племянник императора Хэджона… – пробормотала Тэыль. Но может быть, это просто совпадение и в этом мире тоже есть Ли Джонин – профессор медицины? Она снова перемотала запись: «Первый в северном регионе стадион К.».

Тэыль не поверила собственным ушам, однако диктор четко произнес: «В северном регионе».

В новостях неоднократно мелькало это слово. Однако в мире Тэыль Северная и Южная Кореи – это разные страны и нет никакого северного региона. Разделение на северный и южный регионы есть в Корейской империи! Открытие шокировало Тэыль, она резко вскочила с места. Грохот упавшего стула ударил по ушам.

* * *

Ночь над морем сменилась голубыми сумерками. Японский флот развернулся и двинулся обратно на восток, покидая территориальные воды Корейской империи. Противостояние было прекращено. Над мачтой эсминца «Ли Сунсин» развевался государственный флаг Корейской империи.

С раннего утра в резиденции премьер-министра проходили брифинги. Здание наводнили репортеры со всех уголков света. Поднятый имперский флаг на военном корабле означал, что на борту находится император. Это не могло не привлечь внимания мировой общественности. В окружении камер и непрекращающихся вспышек фотоаппаратов Сорён чувствовала себя уверенно и была настроена решительно.

– Сегодня утром, в семь часов сорок минут, – произнесла Сорён.

Застучали кнопки на клавиатурах: репортеры торопливо записывали ее слова.

С эсминца «Ли Сунсин» открыли предупредительный огонь по японскому флоту, вторгшемуся в территориальные воды империи. Подобное расценивается как нападение и вполне могло перерасти в войну. Однако император не собирался отступать, он защищал честь своей страны и ее владения.

– Корабли японского военно-морского флота полностью покинули территориальные воды империи, – продолжила Сорён.

Страна не даром гордилась своим императором: ничто не могло стать для него помехой, даже шторм.

– Я выражаю глубокое уважение к солдатам и Его Величеству, которые храбро сражались за нашу страну. Япония должна как можно скорее выступить с официальными извинениями и выплатить компенсацию, а Корейская империя гарантирует, что в аналогичных ситуациях будет руководствоваться нормами международного права. До тех пор, пока японская сторона не принесет официальные извинения, экспорт редкоземельных металлов из Кореи в Японию будет прекращен, – закончила Сорён.

Под несмолкаемый треск затворов Сорён спустилась с трибуны. Вместе с секретарем Ким они быстро покинули зал.

В своем кабинете Сорён выдохнула: это была победа. Секретарь Ким проверил новостные статьи и радостно доложил:

– Рейтинг вашей популярности просто потрясающий. Растет с каждой минутой как на дрожжах.

– Небеса помогли мне и послали в страну кризис. В последнее время было слишком спокойно, и напрасно.

Секретарь Ким огляделся по сторонам, чтобы проверить, нет ли кого поблизости, и сообщил Сорён еще одну новость:

– Я сблизился с придворным, что отвечает за гардероб императора. Недавно во дворце была таинственная гостья. Охрану сразу усилили, так что никто не смог увидеть ее лицо. Но по слухам, Его Величество лично ее привел.

На лице Сорён появилась довольная улыбка. Секретарь Ким ничего не знал о девушке, но Сорён догадывалась, кто она такая. Она вспомнила про незнакомку, что улетела с императором на его личном вертолете.

– Я видела ее.

– Что?

– На следующей неделе я лично отправлюсь к императору, чтобы доложить о политической обстановке в стране, а ты до тех пор разузнай что-нибудь о ней. Сгодится любая информация.

С серьезным видом секретарь Ким поклонился Сорён и вышел. От радости победы не осталось и следа.

* * *

Гон провел в море не много времени, но и оно казалось вечностью, и вот наконец он вернулся во дворец, в свой кабинет. Теперь он мог позволить себе надеть удобную одежду и комфортно устроиться в кресле. Гон откинулся на спинку мягкого кресла и тяжело, устало моргал. Он вспомнил время, проведенное в море, когда нервы были натянуты как гитарная струна. Тяжело ему пришлось.

На этот раз японский флот был повержен, но неизвестно, что случится завтра. Обеспокоенность вызывают китайские рыболовные суда, но с Китаем проблемы регулируются мирным путем. И хотя Сорён работала над этим и разрешила им рыбачить в имперских водах, Гон чувствовал усталость, ему казалось, что предстоит еще многое сделать.