мест, где они устроили засаду, и если их враги преследуют их до вышеупомянутой засады, они окружают их и таким образом ранят и убивают»[607]. Подобный прием притворного бегства и заманивания в засаду был издавна известен кочевникам. Мобильность конных армий позволяла монгольским полководцам своевременно менять направление главного удара, концентрировать силы, создавая численный перевес «в нужный момент в нужном месте». «Точно также, если они видят, что против них имеется большое войско, они иногда обходят его на один или два дня пути и тайно нападают на другую часть земли и разграбляют ее, при этом они убивают людей, разрушают и опустошают землю. А если они видят, что не могут сделать и этого, то отступают назад на десять или двенадцать дней пути. Иногда также они пребывают в безопасном месте, пока войско их врагов не разделится, и тогда они приходят украдкой и опустошают всю землю. Ибо в войнах они весьма хитры, так как сражались с другими народами уже сорок лет и даже более»[608]. Монгольская конница могла не только быстро передвигаться, но и в сжатые сроки преодолевать большие расстояния. Например, «авангард Субедея-багатура в Венгрии за три дня прошел 290 км. Обычные переходы делались по 50 км»[609]. Во время переходов обращалось внимание на разведку, безопасность передвижения и охрану полевых лагерей. Лагеря укреплялись повозками. М. Иванин приводит сведения о том, что во «время стоянки лагерем, в случае опасности от неприятельских нападений, окапывались рвом и укрепляли стан»[610].

Многие исследователи военного искусства монголов обращали внимание на тактику конного боя, применяемую монгольскими войсками. М. Иванин отмечал, что перед началом большого сражения с неприятельской армией монгольские полководцы концентрировали свои силы, собирая в единый кулак «рассеянные отряды монголов для осад, для наблюдения крепостей, для грабежа, для прикрытия обзоров и для пастьбы стад, быстро сосредотачивались…»[611]. Очень подробно охарактеризовал тактические возможности монгольской конницы Ю. Н. Рерих: «Для монгольской конной тактики характерно сочетание огня и удара. Огневое нападение всегда предшествовало конному удару»[612]. Плано Карпини дал подробное описание характера построения монгольского войска перед боем. «Когда же они желают приступить к сражению, то располагают все войска так, как они должны сражаться. Вожди или начальники войска не вступают в бой, но стоят вдали против войска врагов и имеют рядом с собою на конях отроков, а также женщин и лошадей. Иногда они делают изображения людей и помещают их на лошадей; это они делают для того, чтобы заставить думать о большем количестве воюющих»[613]. Подобные хитрости преследовали цель дезориентировать и морально подавить противника. «Перед лицом врагов они посылают отряд пленных и других народов, которые находятся между ними, может быть, с ними идут и какие-нибудь татары. Другие отряды более храбрых людей посылают далеко справа и слева, чтобы их не видели их противники, и таким образом окружают противников и замыкают в середину; и таким образом они начинают сражаться со всех сторон. И хотя их иногда мало, противники их, которые окружены, воображают, что их много. А в особенности бывает это тогда, когда они видят тех, которые находятся при вожде или начальнике войска, отроков, женщин, лошадей и изображения людей, как сказано выше, которых они считают за воителей и вследствие этого приходят в страх и замешательство»[614].

Подобное построение характерно для традиционной тактики кочевников — рассыпного строя, стремления охватить противника по фронту и с флангов, заманив под перекрестную стрельбу с трех сторон. Помещая в переднюю линию в центр построения военнопленных или союзников, монгольские полководцы подставляли их под главный удар противника, заманивая его в глубину своего эшелонированного построения. Перед боем «строились в несколько линий, имея в резерве монголов и тяжелую конницу, а в передних линиях союзников и легкие войска»[615]. «Для атаки противника монгольская конница принимала эшелонное построение (5 эшелонов)»[616]. Глубоко эшелонированное построение оставляло монгольским полководцам более широкие возможности для маневра на поле боя, чем у противника. Охватив построение противника, монголы начинали бой стрельбой из луков с дистанции полета стрелы, нанося урон врагу, оставаясь неуязвимыми. Они «начинали атаку издали метанием стрел, кои умели бросать необыкновенно метко…»[617], «Бой начинался лучниками, которые огнем своих стрел поражали линии противника»[618].

Высокая эффективность стрельбы достигалась хорошей выучкой стрелков, большой скоростью полета стрел и частотой выстрелов. Надо полагать, что стрельба велась не хаотично, а залпами с очень небольшим интервалом между ними, так что при «столкновении на войне стрелы у них, как говорят, не летят, а как бы ливнем льются…»[619]. В результате этого массированного обстрела противник нес большие потери. В ходе стрельбы монголы «стреляют метко, бьют и вражьих коней и людей. Часто враг терпит поражение потому, что кони его бывают перебиты»[620]. Монголы стремились решить участь сражения именно на начальной фазе боя, дабы самим понести минимальные потери. Это хорошо подметили современники. Как отметил Плано Карпини: «Однако надо знать, что если можно обойтись иначе, они неохотно вступают в (ближний. — Ю. X.) бой, но ранят и убивают людей и лошадей стрелами…»[621]. По сообщению Юлиана «мечами и копьями они, по слухам, бьются менее искусно»[622]. Если противник держался стойко, монголы пытались расстроить его ряды, спровоцировав притворным бегством. «Часто применялся маневр ложного отступления, чтобы заманить противника в засаду»[623]. Либо предоставляли врагу возможность для отступления, чтобы нанести решающий удар в момент отхода. «А если случайно противники удачно сражаются, то татары устраивают им дорогу для бегства, и сразу, как те начнут бежать и отделяются друг от друга, они их преследуют и тогда, во время бегства, убивают больше, чем могут умертвить на войне»[624]. По данным Ю. Н. Рериха, «порой лучники спешивались и вели пеший огневой бой (ср.: комбинированный бой современной конницы)»[625].

Лишь когда у противника «люди и лошади ослаблены, тогда они вступают с ними в (ближний. — Ю. X.) бой»[626]. Как писал Ю. Н. Рерих: «Разомкнутые шеренги всадников (монгольская лава) следовали одна за другой и поражали противника огнем стрел и холодным оружием, причем стремились к глубоким обхватам флангов противника. Конный бой завершался атакой ударной группы, состоявшей из панцирной или таранной конницы, вооруженной саблей и пикой, которая направлялась в слабое место боевого построения противника, обнаруженное во время первой фазы боя»[627]. В ходе этой первой фазы шеренги монгольских всадников находились в постоянном движении, накатываясь на противника, проскакивая вдоль строя и возвращаясь на исходную позицию.