раскиданных среди лесов и болот. И несмотря на все это, верховное командование немецкой армии до сих пор почему-то придавало этому району особое значение, называя его «плацдармом», «балтийским балконом», «внешним восточным фортом Германии», «волнорезом». «Да, – с горечью думал Хильберт, глядя на карту, – в приказе этого выскочки Шернера – до недавнего времени командующего группой немецких войск в Курляндии – ясно говорилось, что «оборона Прибалтики является лучшей защитой Восточной Пруссии». Большего бреда и вообразить себе было невозможно». – Однако Хильберту хоть и поневоле, но приходилось считаться с мнением Гитлера, который упорно продолжал считать, что в будущем его «победоносные» войска, которые сейчас были практически блокированы на западе Латвии, еще можно будет использовать для решающего и определяющего удара на Восточном фронте. Всего две, сохраняющие полную боеспособность немецкие армии могли долго оказывать решительное сопротивление. Но группенфюрер прекрасно осознавал тот факт, что путь отступления в Северную Германию для них уже отрезан, поэтому им не оставалось ничего другого, как сражаться с ожесточением обреченных. Об этом свидетельствовало то, что Красная армия по меньшей мере пять раз уже предпринимала масштабные наступательные операции с целью разгрома и ликвидации Курляндской группировки немецких войск, но все они заканчивались неудачей. Изначально войска предписывалось вывести в прорыв с территории Латвии еще осенью 1944 года. Однако запланированное немецкое наступление не удалось осуществить из-за грубой и поистине нелепой ошибки командующего, генерал-полковника Фердинанда Шернера, который по каким-то собственным соображениям задержал свои бронетанковые соединения в районе Риги и Митавы вместо того, чтобы выводить их в район западнее Шауляя. Этим он дал Красной армии отличную возможность осуществить прорыв возле Шауляя. Данный прорыв окончательно отрезал группу армий «Север» от остальных немецких войск, что и стало началом обороны Курляндского котла силами оставшихся здесь все тех же 30 дивизий. И это несмотря на то, что Гудериан по просьбе Хильберта неоднократно лично посещал Гитлера с докладами о необходимости вывода войск из Курляндии и переброски их на оборону границ Германии, но все было безрезультатно. Гитлер начисто отказывался выводить части из Прибалтики, держась за этот «последний кусочек захваченной России». В пору было усомниться в психологическом здоровье нацистского лидера и адекватности его решений на последнем этапе войны. Так или иначе, до настоящего времени полностью эвакуировать в Германию группировку войск из Курляндии не удавалось. Также до сих пор внушительные силы немецких войск оставались практически в бездействии на территории Норвегии. Конечно, группенфюрер понимал, что переброска всех этих войск в Германию вряд ли бы уже могла изменить ход сражения в Европе, но могла хотя бы отсрочить падение Третьего рейха…

– И еще, господин группенфюрер, – как сквозь вату услышал группенфюрер далекий голос Курта, – только что на участке, занимаемом 6-м армейским корпусом СС, линию фронта перешел наш агент «Хельга». Она требует срочно связать ее со штаб-квартирой абвера в Берлине.

– Курт, ты в своем уме? Штаб-квартиры Абвера в Берлине больше не существует! Соедини меня с 6-м армейским корпусом!

– Группенфюрер Хильберт говорит, агента, перешедшего линию фронта, незамедлительно доставить ко мне в штаб! Курт, и разыщи полковника Беккера, передай ему, что агент «Хельга» объявилась.

– Господин группенфюрер, мне необходимо срочно связаться с генералом Бертрамом – начальником берлинского управления «Абвер-2»! – Решительно вошедшая в кабинет агент «Хельга» с вызовом посмотрела на генерала.

– Вы, наверное, еще не в курсе, но это невозможно, поскольку вчера русские взяли Берлин. В данный момент в Берлине решается вопрос о полной капитуляции немецких войск. И поверьте мне на слово – это вопрос каких-нибудь нескольких часов! Сейчас прибудет полковник Беккер из «Абвер-2», и вы сможете доложить ему все, что считаете нужным.

– Мориц Беккер здесь? – удивилась девушка и улыбнулась. – Это очень кстати… То есть я хотела сказать… Мне очень жаль. Но… – агент «Хельга» запнулась на полуслове, не в силах оторвать взгляд от секретаря группенфюрера Хильберта, которая уже давно смотрела на нее во все глаза. – Пожалуй, мне действительно стоит переодеться. Передайте полковнику, что я вернусь через час.

Курляндская группировка немецких войск, 3 мая 1945 года

– Вот так встреча! – Юля расстегнула поясной ремень с кобурой и, бросив его на стул, упала на кровать. – Я думала, мы уже никогда с тобой не увидимся.

– Прости, что так вышло тогда. Но я была уверена, что ты погибла! – Вера до боли закусила губу. – Тогда, под Барановичами…

– Не нужно. Не продолжай. Значит, ты есть тот самый «крот» в штабе 16-й армии, которого уже больше года пытается вычислить вся немецкая контрразведка? Невероятно! Кто бы мог в это поверить? А была такой примерной девочкой. Как ты здесь оказалась?

– Это долгая история, – ответила Вера. – Что ты намерена предпринять? Сдашь меня?

– Не болтай глупости. Еще вчера, возможно, я бы так и поступила… Но сегодня, когда ваши взяли Берлин, стоит подумать.

– Ты так спокойно об этом говоришь. «Ваши» взяли Берлин. Ты разве не была нашей?

– Увы, девочка моя. После того как вы расстреляли моего отца – кристально честного большевика, а меня вместе с мамой выселили в вонючий барак с крысами на окраине Твери, вы навсегда стали для меня врагами.

– Что ты намерена предпринять? – еще раз спросила Вера, бросив быстрый взгляд на пистолет Юли, лежавший на стуле.

– Я же сказала. Сдавать тебя Хильберту я не буду. А потому не дергайся, – проследив за взглядом Веры, усмехнулась Юля. – Раз уж так получилось, я помогу тебе, а ты поможешь мне. Все просто. Не так ли?

– Но как?

– Хильберт наверняка продумал вариант своего отхода. Он не дурак. Правильно я говорю?

– Правильно. Не сегодня завтра Курляндская группировка перестанет существовать. Немцы собираются собрать все силы в кулак и попробовать пробиться в Восточную Пруссию.

– Не то. По суше им не пробиться. Хильберт наверняка попросит для эвакуации самолет. Кстати, в распоряжении 16-й армии остались самолеты?

– Остались, но только самоубийца может попробовать уйти из котла по воздуху. Я предлагаю тебе другой вариант. Уйти с националистами. При наличии надежных документов ты сможешь смешаться с мирным населением, которого здесь по-прежнему очень много, и уйти с ним. Год-другой, и никто даже не вспомнит о тебе.

– Кроме тебя.

– Юля, у меня есть свое задание, и я должна его выполнить. Что касается тебя, я даю тебе слово, что