Илантьев тоже думал об этом.

— Я не знаю. Я не понимаю, что может объединять. Но я решил, что у вас может быть больше данных, я надеялся на это во всяком случае.

«Я боюсь, если похищение и убийство связаны, то моему сыну угрожает опасность», — услышал Обухов несказанное. И не мог не согласиться с Илантьевым, но видел тут кое-что еще. Выходило, что Илантьев все-таки связан с убийством. Как именно? Это предстояло установить.

«Юрьева поставил партнер по бизнесу», — сразу всплыло в голове.

А следом возникла версия — а может быть похищение пацана организовано самим Илантьевым для того, чтобы отвести глаза следствию и придумать несуществующий мотив? «Если так, то держу пари, никаких требований по освобождению не будет, а метаданные не приведут никуда», — он усмехнулся, прищурившись, посмотрел в окно: сердце болезненно ударилось в груди — на парковке стояла машины Влады.

— Хорошо, держите меня в курсе, — бросил Илантьеву. — Спасибо, что сообщили. Будем работать и по этой версии.

— Спасибо!

Благодарность в голосе предпринимателя вызвала раздражение. Обухов резко обернулся к двери, как раз вовремя — в кабинет заглянула бывшая супруга:

— Привет. Ты обедал?

Обухов сообщил:

— У бывшего партнера убитого Юрьева сына похитили. Прикинь.

Влада зашла в кабинет, прикрыла за собой дверь и озадаченно замерла на входе, продолжая сжимать в руке пластиковую ручку:

— Ничего себе… Откуда узнал?

— Илантьев сам позвонил, вот только что… Только я думаю, что нет никакого похищения. И оно придумано им, чтобы играть роль страдающего отца-одиночки. — Обухов встал, сунул в карман сотовый и направился к двери. — Дождусь результаты экспертиза по тому банкротству и «Аллюр-строю» и арестую к чертовой бабушке этого хитроумного Илантьева…

Он взял Владу под локоток. Та подняла на него взгляд, в нем читалось удивление и досада:

— А если парня действительно похитили? Просто похищение не связано с убийством Юрьева?

— И поэтому Илантьев сразу мне набрал? — Обухов обхватил девушку за шею, привлек к себе и чмокнул в нос. — В любом случае, он позвонил мне, он хочет, чтобы я знал… И отвлекся на эту версию.

— Гавр, — Влада высвободилась, — по-моему, ты упрощаешь.

— А все просто, Влад. У тебя со следственной работой не получилось именно потому, что ты везде искала что-то сложное. А оно все просто. Человек в сущности — очень простое создание. — Он заметил, как у нее вспыхнул взгляд, поэтому поторопился загладить бестактность. — Я голоден как черт, может, поэтому такой злой и подозрительный. За обедом у тебя есть шанс переубедить меня! За обедом я готов выслушать любую, даже самую невероятную, версию происходящего!

— А смысл? — Влада позволила себя увлечь, вывести в коридор. Она подождала, пока Обухов закроет кабинет. — Ты все равно решил записать Илантьева в убийцы… Тебе нужно закрытие дела и положительная статистика.

— А человеческая судьба, естественно, мне, сатрапу, пофиг, — процитировал он расхожее мнение и усмехнулся: — Влада, ты же знаешь, что это не так. Если бы я копал конкретно под Илантьева, я бы уже торопился подписывать постановление на его задержание и этапировал сюда, в Москву. — Они вышли на крыльцо. — Но на Илантьева указала бывшая жена, зам и любовница. Люди, совершенно не связанные между собой, и не заинтересованные оклеветать Илантьева.

Он рассеянно огляделся. Влада замерла — она любила этот взгляд бывшего мужа: чуть потерянный и подслеповатый, обращенный к себя. Было в нем что-то цепляющее, от чего подкашивались коленки и кружилась голова. Хотелось дотронуться до жилистой, чуть шершавой руки, разгладить подушечками пальцев морщинку на переносице и заставить посмотреть в глаза. «А может, у тебя просто голова кружится рядом с ним», — отозвалась собственным мыслям и заставила отвернуться.

— Но заинтересованные отвести твой взгляд от чего-то важного, — напомнила Влада, спускаясь с крыльца направляясь к машине. — Не забывай об этом.

Обухов предложил пойти в кафе за углом — они когда-то обедали там, было уютно. Влада уклончиво качнула головой:

— Я другое задумала, — и сняла с сигнализации свою машину.

Обухов с сомнением посмотрел на часы — от обеденного перерыва осталось меньше сорока минут.

— Ну, хорошо, давай другое, — он посмотрел на бывшую жену с удивлением. Влада прежде никогда не выходила с инициативой и не настаивала, место отдыха, прогулки, как и идеи для кино всегда предлагал он — Влада или соглашалась, или нет. Чаще соглашалась.

«Что она задумала?» — не понимал Обухов. Но пока они ехали, он положил голову на подголовник и прикрыл глаза — так было удобнее думать.

А думать было о чем.

Сосновский говорил о преднамеренном банкротстве и подставе со стороны партнера по бизнесу. Это указывало на Илантьева — партнером значился именно он. Если он уже обобрал Юрьева, то зачем ему его убивать? Вроде бы, мотив отсутствовал. Но тут тоже могли быть варианты — шантаж со стороны Юрьева, какие-то прошлые обиды, незавершенные дела, о которых следствие пока не знает. Здесь Обухов намерен был покопаться подробнее.

Бывшая жена отзывалась о Юрьеве как о трудоголике, который свое дело ставил выше семьи. Она же сообщила, что после предательства партнера по бизнесу, Юрьев сложил собственные средства. Тут Влада правильно заметила — это странно, так как вносить средства Юрьев начал на стадии конкурсного производства, когда фирму уже отправляют «под нож». Почему не вложился раньше, зачем допустил до банкротства, если были ресурсы долги перекрыть? Это всегда дешевле и надежнее.

Тут Обухов чувствовал, что ему катастрофически не хватает информации.

Похищение сына Илантьева и сообщение самого предпринимателя о похищении тоже выглядело подозрительно. Как и то, что вдова Юрьева оказалась богачкой. Вот уж о ком Обухов такое никогда не подумал.

— Ты о чем задумался? — Влада мягко вывела его из раздумий.

— Скажи, ты всегда можешь отличить богатую женщину? Вот которая не внезапно разбогатела, в была обеспечена в самого детства?

Влада задумалась.

— Мне кажется, да. Это все-таки особый стиль жизни и отношения к себе.

Обухов заинтересованно ее разглядывал — в отличие от многих мужчин, он любил, когда за рулем была Влада, она вела плавно, без