Впрочем, Бобби не против. Вьетнам совсем испортил его в том, что касается женщин. Там он общался исключительно с танцовщицами, девчонками в баре и проститутками, гулявшими по широким тротуарам возле Императорской цитадели Хюэ и окликавшими военных на почти неразличимой смеси вьетнамского, французского и грубоватых английских фразочек из фильмов о гангстерах. Когда Бобби вернулся в Штаты и начал служить в полиции, то первые несколько лет по инерции продолжал зависать со стриптизершами и официантками. А потом познакомился с Шеннон, которую, как теперь понимал, на самом деле никогда не любил. Она была холодной и властной, явно презирала окружающих, и Бобби ошибочно принял ее интерес к нему за признание собственной ценности. В конец концов, кому не понравится, когда к тебе проявляет симпатию тот, кто всех презирает? И обладание столь красивой и столь надменной женщиной дарило ему чувство гордости. Да, именно гордости, но никак не удовлетворения. Впрочем, справедливости ради стоит отметить: Шеннон довольно быстро поняла, что Бобби ее не любит. Беда только в том, что она-то его любила (насколько Шеннон в принципе была в состоянии кого-то любить), и осознание безответности чувств обратило ее и без того эгоистичное сердце в кусок гранита. Только Брендану оказалось под силу пробиться сквозь эту оболочку (и то Бобби сомневался, надолго ли, ведь мальчик скоро подрастет и научится огрызаться). Расставшись с женой, Бобби вернулся к беспорядочному сексу. Далеко не всегда с проститутками, но с женщинами, которые, как и он, не искали обязательств.

Завязав, он исключил из своей жизни все, что пробуждало в нем тягу к саморазрушению и самобичеванию, а это значило в первую очередь порвать со всеми женщинами, с которыми Бобби до этого активно общался.

И вот он стоит перед домом Кармен Дэвенпорт, бережно держа ее за руки. Она благодарит его за приятный вечер, он отвечает тем же, они оба глупо улыбаются, думая, поцеловаться ли им еще раз, – и Бобби понимает, что его так в ней (да и в любой умной женщине) пугает. То, что ей хватит ума мгновенно разглядеть, какое он ничтожество. Он не знает, для чего живет, и никогда не знал. Он не знает, куда идет, и никогда не знал. Глубоко внутри он чувствует себя младенцем, которого аист сбросил в дымоход, и он летит, летит… А все, что видят окружающие, – это не более чем маска.

Они снова целуются, на этот раз смелее, дольше. Бобби со стыдом ощущает, как все его тело пробирает дрожь, и надеется, что Кармен этого не заметит. Будто двенадцатилетка какой-то, блин…

Она мягко отстраняется, но глаза ее по-прежнему закрыты. Затем веки медленно поднимаются, и прозрачные зеленые глаза снова смотрят на Бобби с той самой спокойной рассудительностью, которая пугает его до чертиков.

– Позвони мне завтра, – говорит Кармен, поднимаясь по ступенькам.

– Во сколько?

– Удиви меня.

Она уходит, а он еще какое-то время смотрит на закрывшуюся дверь, после чего направляется к метро.

* * *

Не успевает Бобби перешагнуть порог дома, как натыкается в коридоре на сестру Эрин, страхового актуария[36], которая интересуется, где его носило.

– Гулял. А что такое?

– Тебе с работы звонили. Раз пять.

– Просили что-то передать?

– Просили.

Он ждет продолжения, но Эрин только сверлит его строгим взглядом.

– Что просили?

Снова суровый взгляд. Эрин так и не простила Бобби за то, что тот познакомил ее с бывшим мужем. Или, скорее, за то, что продолжил дружить с беднягой, когда она от него ушла.

– Просили перезвонить, – бросает сестра и поднимается к себе.

Бобби подходит к телефонному столику у лестницы и втискивается в крохотное креслице. Набирает номер участка; отвечает Притчард.

– Привет, это Бобби. Искали?

– Ага. Помнишь того пацана, которого привозили на днях? Рам Коллинз?

– Ну да.

– Он снова у нас.

– В каком смысле?

– В смысле приковылял к нам, штаны все в крови. Говорит, хочет дать показания по гибели того черного парня.

– Так примите.

– Он хочет говорить только с тобой.

– Хорошо, еду.

– И это, Бобби…

– Чего еще?

– Пацан обделался. В прямом смысле. Заклинает нас, чтобы мы оставили его в участке.

– Ничего себе… Не сказал почему?

– Сказал. Сказал, что иначе «она» его достанет.

Глава 18

Примерно в то же время, когда Бобби с Кармен Дэвенпорт заказывают напитки в «Якобе Вирте», Мэри Пэт Феннесси наблюдает за Рамом Коллинзом, забивающим со своим приятелем-торчком из супермаркета косячок на погрузочной площадке «Пьюрити суприм». Сама Мэри Пэт припарковалась под деревом через дорогу, у «Гамбургеров Генри», чья деятельность свернулась в семьдесят втором, когда кто-то додумался отнести пару бургеров на экспертизу, выяснившую, что в котлетах куда больше конины, чем говядины.

На парковке за супермаркетом всего две машины: «Дастер» Рама и «Шевроле Вега», по-видимому, принадлежащий его дружку. Больше никого нет, даже охраны. Сигнализацию включили, решетки опустили и заперли – этим меры ночной безопасности в «Пьюрити суприм» и ограничиваются.

Приятель Рама достает металлический зажим, и они докуривают косяк, надувая щеки и пришлепывая губами, будто рыбы в аквариуме. После этого обмениваются прощальным рукопожатием и расходятся по машинам. Вот здесь-то и начинается самое сложное. Если Рамов дружок провозится слишком долго или не сразу заведется, то весь план насмарку. Все упирается в то, чтобы Торчок уехал до того, как Рам повернет ключ зажигания.

Торчок таки залезает в машину первый, но заводиться не торопится.

Теперь Рам открывает водительскую дверцу и собирается сесть за руль. Мэри Пэт вылезает из «Бесси» и оглядывается по сторонам. Приметив на земле камешек размером с игрушечную машинку, она замахивается и отправляет его высоко вверх, как верхний мяч в бейсболе. На мгновение кажется, что она промахнулась. Но затем раздается глухой металлический удар – это камень отскочил от крыши «Дастера».

Рам вылезает. Торчок уже завелся, он опускает стекло и что-то спрашивает у приятеля. Тот смотрит на крышу машины, затем задирает голову и оглядывается в поисках каштанов. Потом машет рукой, мол, всё в порядке, езжай.

И Торчок уезжает.

Рам озирается. На мгновение кажется, будто он задерживает взгляд на парковке у «Гамбургеров Генри»… но нет, смотрит он туда недолго и невнимательно.

Залезает обратно в «Дастер». Поворачивает ключ зажигания. Двигатель начинает урчать.

И глохнет.

Парень снова поворачивает ключ. Двигатель какое-то время тарахтит, прежде чем завестись.

И все равно тут же глохнет.

Еще четыре попытки – результат тот же. Двигатель просто визжит, пытаясь получить бензин из пустого бака. Слив все топливо, Мэри Пэт для надежности засыпала туда фунт сахара. Теперь для оранжевого «Плимута