прямо — тоже. Они иной раз говорят очень уж экивоками, но моя интуиция твердит, что о нас, а я своей интуиции привык доверять. Потому и жив до сих пор. А что касается когда, так я могу ответить. Не раньше свадьбы Александра. Она Тумановых сейчас занимает больше всего остального.

С этим я готов был согласиться. Потому что даже Светлана жаловалась, что на выходных у нее ни минуты свободной нет, поэтому готовиться к экзаменам ей приходится только в школе. А ведь у великой княжны наверняка не самая ответственная работа по подготовке. На свадьбе столь высокопоставленного лица столько нюансов надо учесть, что я искренне надеюсь, что меня это никогда не коснется. О приглашении на свадьбу, кстати, Светлана больше не заикалась, и я прекрасно понимал почему. Потому что я слушал именно тот разговор, когда Александр не особо стесняясь в выражениях, пояснил сестре, что никакой ошибки не было и что Елисеевым во дворце делать нечего. Отсутствие приглашения шло в минус моей репутации, но делать карьеру при дворце я все равно не собирался. И меня устроило бы, если бы Тумановы ограничились только этим.

— Планировать они будут внутри семьи, — тем временем продолжал Постников. — Кроме того, ситуация с Накрехом пока не разрешилась. Думаю, они боятся остаться с ним один на один. И накреховский Морус, опять же, не найден.

— Ага, — согласился Серый. — При мне обсуждали, что руны могут не сработать.

К этому времени оба Тумановых руны на себя нанесли. Императрицу и великую княжну они решили и не посвящать в тайну, и не наносить на них руну без объяснений. Посчитали, что им не грозит вселение мужской души. Я в этом не был столь уверен, потому что после стольких прыжков от души могли остаться одни ошметки и не факт, что там нашлось бы место гендерной идентификации. Возможно, Накреху уже все равно, в кого вселяться.

Наш содержательный разговор прервал звонок от Мальцева. В последнее время наше с ним общение проходило так, будто никакого договора с Дианой не было. Мальцев как будто выжидал, не торопясь ни отказывать мне от дома, ни приближать к себе. Хотя про отсутствие приглашения на свадьбу цесаревича он наверняка знал.

— Добрый день, Игнат Мефодьевич.

— И тебе не хворать, Ярослав. Я к тебе по такому вопросу. Точнее, по двум. Во-первых, выражаю восхищение твоим способностям как артефактора — на Андрее ни царапинки.

— А с ним что-то случилось, Игнат Мефодьевич? — удивился я.

— Что значит «что-то случилось»? — удивился уже он.

— Самолет упал, — подсказал мне Постников, сразу понявший причину моих затруднений. — Мальцев-младший там был.

— Не слежу за новостями в последнее время, — пояснил я уже Мальцеву.

А в сторону Постникова состроил гримасу, долженствующую показать мое недовольство тем, что о столь важных вещах я узнаю вот так, мимоходом. Если бы просто авиакатастрофа — одно дело, но катастрофа, где чуть не погиб Андрей Мальцев — совсем другое.

— Даже о том, что самолеты упали, не в курсе?

— Я даже краем глаза на новостные сайты не заглядываю. Подготовка к экзаменам, все такое.

— Ярослав, ни в жизнь не поверю, что ты так упахиваешься на подготовке. С твоими-то оценками. Что-то случилось?

В его голосе прозвучала обеспокоенность, но за меня, за себя или наигранная — знал только сам Игнат Мефодьевич. Единственное, что было правдой: он не поверил в мою загруженность подготовкой к экзаменам. И немудрено, Диана ему наверняка докладывала о моих школьных успехах.

— Ничего такого, что стоило бы вашего внимания, Игнат Мефодьевич.

— Ох, юлишь, Ярослав, — закхекал он. — Другой бы на твоем месте сразу сказал бы: «Не суйте свой нос в то, что вас не касается». Но ты у нас вежливый и политичный юноша, который не смотрит новости и не знает, что недавно упали два самолета. В одном из них был Андрей. Его подружка погибла, он сам не получил ни царапины, благодаря твоему артефакту. Уцелело еще несколько магов. Ну, как уцелело… Кто без руки, кто без ноги, кто с дырой в животе. А вот Андрюша физически не пострадал, только морально. А потом еще раз пострадал морально, причем в этот раз по твоей вине.

— Это как?

— Приехала императорские шавки гвардейские, и у них на всех выживших сработали артефакты. Андрей про каких-то медузок говорил, я не понял толком только, что это. А потому выяснилось, что и на погибших всех срабатывает и даже на куски от самолетов, сечешь?

Я лихорадочно размышлял, как такое могло случиться. Создать медузок в таком количестве никакой Морус не сможет, это я понимал. Да и не пролезли бы медузки в корпус самолета. Значит, мы столкнулись с чем-то совершенно другим, пусть и почти наверняка связанным с той же мерзкой тварью.

— Скорее всего, артефакты сработали на что-то близкое, — сказал я, обнаружив, что на той стороне молчание затянулось, а значит, Мальцев собрался дождаться моего ответа.

— А когда Андрюша приехал домой, выяснилось, что на него срабатывает и другой твой артефакт, — продолжил Мальцев. — Слабо совсем, конечно, срабатывает, Ярослав, но меня это заставляет нервничать каждый раз, когда я гляжу на внука. Я понимаю, что все это связано с падением самолета и тем не менее…

Он выразительно замолчал.

— Так. А причину падения самолета, Игнат Мефодьевич, вы не знаете?

— Самолетов. Оба самолета упали, потому что внезапно у них отказали все приборы, вообще все.

Вышли из строя приборы, и все оказалось пропитано энергией Моруса. Как я ни прикидывал, выводы мне не нравились. Не знаю, развлекалась ли тварь или это получилось у нее случайно, но расстояние показывает значительно увеличившуюся силу. Нужно узнать у Ефремова, сколько магов пропало за последнее время. Пусть я даже примерно не знаю, насколько увеличивает эту тварь пожирание даже одного мага, но сожрала она явно не одного, а Императорская гвардия и в ус не дует. Словно в ответ на мои мысли зазвонил телефон, тот самый, из дворцового комплекта.

— Игнат Мефодьевич, к сожалению, я вынужден срочно прервать наш разговор, — скороговоркой выпалил я. — Я вам потом перезвоню.

— Лучше приезжай сразу. Ждать буду, — буркнул Мальцев и отключился сам.

А я тут же ответил Ефремову.

— Добрый день, Дмитрий Максимович.

— Да где ж он добрый-то, Елисеев? Ты новости вообще не смотришь?

— Не до