— И что она рассказала, что родила меня от барина? — ухмылялся Иван. — Какое отношение мое происхождение имеет ко всей этой истории?

— Нет, она не рассказала, от кого вас родила. Но я видела вашу мать и могу с точностью сказать, что от нее вы унаследовали красивые карие глаза, но все остальное — нос, овал лица, подбородок достались вам от Якова Борисовича. Вот, взгляните сами. — Глафира жестом указала на Голощекина.

Старик удивленно поднял голову, вытер кашу с усов и даже немного приосанился, поняв, что речь идет о нем.

Матильда Львовна испуганно ойкнула, Федор Москвин удовлетворенно кивнул, а сам Жан Мануа, напротив, опустил глаза в пол и втянул голову в плечи, но это было уже поздно — сходство заметили все, даже самые отъявленные скептики.

— Феноменально, — прошептал Петя, поправив очки. — И как мы раньше не обратили внимания?

— Потому что Якова Борисовича считали чудаковатым соседом, извините за резкость, этаким дурачком, и к нему особо не приглядывались.

— Хорошо. Допустим, кто-то на кого-то похож, какое это имеет отношение к Змею и к смерти Луизы? — гордо сверкнув глазами, с вызовом спросил Иван Яковлевич.

— Дело не только в фамильном сходстве, — со вздохом ответила Глаша, — ваша мать Клавдия тоже отмечала, что своими любовными похождениями вы пошли именно в отца. Да и возможно, когда Яков Борисович был здоров, он знал о своем незаконнорожденном сыне, так как больше ни одного талантливого деревенского мальчика учиться в Париж не отправляли, и больше ни один деревенский паренек, даже из Парижа, в господском имении не жил.

Жан-Иван снова хмыкнул.

Матильда Львовна невольно отшатнулась от него.

— Я точно не знаю, были ли вы в курсе своего происхождения, когда принялись ухаживать за Луизой Генриховной, потому что она вам приходится кузиной, двоюродной сестрой. Даже если знали, вас это не смутило, и ее тоже.

Матильда Львовна сильно побледнела и закрыла лицо руками.

— Слуги в Вишневке многие заметили, что вы частенько посещали вашу кузину по ночам, оставались на ночь в ее комнате… — начала Глафира, но договорить ей не дали.

— Ах ты мерзавец! — Петя вскочил на ноги и попытался врезать художнику.

Лука Спасский тоже вскочил, посадил мальчика на место.

— Угомонись, Петя! — жестко отрезал отец. — Это только начало истории!

Жан ехидно улыбался, развалившись на своем стуле.

— Почему мои любовные похождения так волнуют вашу семейку?! — скалился он. — И верить сплетням служанок — себя не уважать! Вы ничего доказать не сможете!

— Я не смогу, а вот доктор Аркадий Петрович Свирин может кое-что добавить к сказанному мною. В первую нашу встречу вы сообщили, что Луиза к вам обращалась за порошками от желудка, она якобы мучилась желудочными коликами.

Аркадий Петрович поднялся с места и утвердительно кивнул.

— Да, три недели назад Луиза Генриховна просила у меня такие порошки.

— Да, поначалу Луиза Генриховна, почувствовав слабость и боли в животе, принимала эти симптомы за желудочные колики, — кивнула Глафира. — А скажите, Аркадий Петрович, выписывали ли вы Луизе принимать отвар зверобоя? И для чего он используется в современной медицине девятнадцатого века? — спросила Глаша.

— Нет, зверобой я не прописывал. Его назначают женщинам для облегчения родов, — почесал лысую голову врач.

— А для чего молодая девушка может пить отвар зверобоя еще? — поинтересовалась Глафира.

Все присутствующие за столом замерли, было понятно, что этот ответ доктора необычайно важен для расследования.

— Ну, еще многие деревенские девушки при помощи отвара зверобоя на ранних стадиях беременности таким образом избавляются от плода, вызывают выкидыш, — серьезно ответил Свирин.

Мария Даниловна охнула и осела на стуле, супруг принялся ее успокаивать.

— Глафира, ты хочешь сказать, что Луиза была беременна и пыталась избавиться от ребенка? — впервые подал голос сыщик Свистунов.

— Да, я так думаю. Когда я была в ее комнате, я заметила, что в комнате чувствуется едкий запах трав, домашних растений у Луизы не было, хотя окно выходило в сад, но на подъездную дорожку, где, кроме берез, не было другой растительности. А в ящике комода я обнаружила листик зверобоя, — ответила Глафира.

— Замечательно, — покивал головой Спасский. — И дальше…

Глаша взглянула на Жана, который сейчас выглядел жалко и печально.

— Луиза Генриховна не смогла пройти мимо красавца-художника, это позже она узнала о родстве с Жаном. Возможно, он сам не выдержал, рассказал или она заметила фамильные черты, не суть важно. Испугавшись, что от такой связи ребенок родится больным или по своим другим причинам, она не хотела и не могла сейчас рожать, она попыталась вызвать выкидыш. Многие заметили, что Луиза начала делать гимнастику по утрам, долго прыгала на скакалке. Это не в форму она пыталась привести себя, а вызвать выкидыш. Не знаю, помог тут или не помог зверобой.

— Но какое, собственно говоря, дело это имеет к Змею? — полюбопытствовал Федор Москвин.

— До Змея мы еще дойдем! — твердо сказала Глафира. — Так вот, несмотря на то что многие считали Луизу Генриховну богатой невестой, у нее за душой были только долги, оставленные батюшкой. Деньги она постоянно занимала у чудаковатого дядюшки Якова Голощекина, отдавать которые и не собиралась. Даже все ее платья и туалеты были не свежие, старых моделей и фасонов, в такие платья столичные богатые невесты на выданье не одеваются. Но это так, мелочи. Женский взгляд. Сколько бы так продолжалось, не ясно, но денег хотелось, тем более что теперь Луиза познакомилась с любвеобильным Иваном, и денег стало катастрофически не хватать. Могла решить проблему скорая свадьба с богатым, но и здесь последовала неудача. Невеста забеременела от другого, и найти в ближайшем будущем жениха стало еще сложнее. Луиза делала ставки на Петра Лукича, не из любви же к биологии она завалила вас подарками, Петя?

Петя помрачнел, глаза его покраснели, но подросток выдержал этот удар.

— Но Петр Лукич еще слишком молод, жениться он смог бы только через пару лет, а ждать пару лет Луиза не могла. Ей надо было подсуетиться, пока животик не стал виден окружающим! И тут появляется новый персонаж — конюх Григорий Безуглов. Скажите мне, Жан, за что вы его убили? Он вас увидел? Застал за любовными утехами?

Жан побледнел пуще прежнего.

Исправник Иосиф Вальдемарович напрягся:

— Иван, отвечайте на вопросы этой девушки!

Жан вздохнул:

— Это все Луизка придумала, я не хотел. Она меня заставила, — захныкал он.

— Заставила что сделать?! — громко спросил публицист Спасский.

— Конюх нас с Луизкой на сеновале застал, ну и стал угрожать, что расскажет всем, денег стал