Шрифт:
Закладка:
Но и «хозяева» были не лыком шиты — активная работа разведчика привлекла внимание ФБР (с 1940 года эта организация выполняла контрразведывательные функции), Семён Маркович был взят под плотное наружное наблюдение, и вскоре Центр принял решение об отзыве разведчика. В 1944 году Семёнов возвратился в Советский Союз...
«Виктор Лягин»
Глава 9.
Берия наводит порядок
В августе 1938 года первым заместителем наркома внутренних дел и одновременно начальником Главного управления государственной безопасности, в состав которого входила и внешняя разведка, был назначен Лаврентий Берия, являвшийся первым секретарем Тбилисского горкома КП(б) Грузии, а до этого длительное время работавший в органах ВЧК — ГПУ Закавказья.
17 ноября 1938 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило на своём заседании секретное постановление СНК и ЦК ВК(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», явившееся, по сути, предвестником конца «ежовщины». В документе, в частности, отмечалось:
«Массовые операции по разгрому и выкорчёвыванию вражеских элементов, проведённые органами НКВД в 1937—1938 годах при упрощённом ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и прокуратуры.
Работники НКВД настолько отвыкли от кропотливой, систематической агентурно-осведомительской работы и так вошли во вкус упрощённого порядка производства дел, что до самого последнего времени возбуждают вопросы о предоставлении им так называемых лимитов для производства массовых арестов. Глубоко укоренился упрощённый порядок расследования, при котором следователь, как правило, ограничивается получением от обвиняемого признания своей вины и совершенно не заботится о подкреплении этого признания необходимыми документальными данными. Нередко показания арестованных записываются в виде заметок, а затем спустя продолжительное время составляется общий протокол, причём совершенно не выполняется требование о дословной, по возможности, фиксации показаний арестованного. Очень часто протокол допроса не составляется до тех пор, пока обвиняемый не признается в совершённых им преступлениях».
Постановлением от 17 ноября 1938 года органам НКВД и прокуратуре запрещалось проводить какие-либо массовые аресты и выселения, а сами аресты предписывалось осуществлять в соответствии с Конституцией страны только по постановлению суда или с санкции прокурора. В центре и на местах ликвидировались судебные «тройки». В то же время в документе подчеркивалось, что «очистка СССР от многочисленных шпионских, террористических, диверсионных и вредительских кадров должна продолжаться, но с использованием более совершенных и надёжных методов».
23 ноября в кабинете Сталина Ежов написал заявление в Политбюро ЦК ВКП(б), в котором просил освободить его от должности наркома внутренних дел СССР. Просьба Ежова была удовлетворена. Новым наркомом внутренних дел стал Лаврентий Берия.
Репрессии против чекистских кадров пошли на убыль, но полностью не прекратились.
«Павел Судоплатов»
В ноябре 1938 года нарком внутренних дел Берия продолжил чистки. По его личному указанию был отозван в Москву и осуждён на пять лет исправительно-трудовых лагерей «за связь с троцкистами» резидент НКВД в Лондоне Григорий Графпен, сменивший на этом посту Чапского. Не лучше обстояло дело и с сотрудниками нелегальной резидентуры.
Таким образом, с осени 1938 года по март 1940 года в Лондоне оставался только один «легальный» оперативный работник — помощник резидента Анатолий Горский. Оставаясь единственным представителем разведки, он поддерживал связь с четырнадцатью ценными агентами, в том числе с «Кембриджской пятёркой». Напряжённую работу с агентурой ему приходилось совмещать с работой переводчика и аналитика, шифровальщика, машинистки и фотографа, а также с рядом обязанностей по прикрытию.
В начале 1940 года по указанию Берии лондонская резидентура НКВД была ликвидирована как не вызывающая политического доверия, Горский был отозван в Москву, а агентурная сеть брошена на произвол судьбы.
Основанием для этого послужили надуманные выводы некоторых работников Центра, что вся агентура была известна бывшим сотрудникам разведки, разоблачённым как «иностранные шпионы», и потому поступавшую от неё информацию следует рассматривать как дезинформационную акцию англичан.
«Кембриджская пятёрка»
Точно так же, как наша разведка чуть было не потеряла ценнейшие источники в Берлине, мы могли потерять и перспективнейшую агентуру на Британских островах. Ведь в 1940 году в Лондоне оставался всего один оперработник, и тот вскоре отозванный на Родину. Таким образом, связь источников с Лубянкой оказалась просто утрачена...
Хотя этому факту есть и ещё одно совершенно удивительное объяснение.
В одном из своих донесений из Лондона наш агент «Зенхен» — Ким Филби сообщал, что в настоящее время у английской разведки в СССР давно уже не было и нет ни одного источника. Но ведь Берия, как и его предшественники, на этих «английских агентов» приговоры пачками подписывал! Вспомним блистательного разведчика-нелегала Якова Исааковича Серебрянского, которого чуть было не расстреляли за «шпионаж в пользу Англии»... Люди, которые принимают сообщение «Зенхена», прекрасно всё понимают про «великого наркома» и его борьбу с «вражескими шпионами» и «врагами народа». А на сообщении ставится штамп «Совершенно секретно» и номер, оно подшивается, ожидая своего часа... И как знать, как ещё оно потом повернуться может — не ляжет ли в основу обвинения при очередной «перемене курса»?
Вот тут Берия и заявил, что Филби, да и вообще вся «Кембриджская пятёрка» — провокаторы! Работать с ними было запрещено, что в итоге нанесло серьёзный удар по нашей разведке. В конце концов новый резидент в Великобритании Анатолий Вениаминович Горский буквально понёс свою голову на плаху, доказывая, что с ними нужно работать, что эти люди обладают уникальными возможностями. Ему удалось это доказать — конечно, при активной поддержке начальника разведки Фитина. Правда, сначала эта победа оказалась половинчатой: разрешить-то работать разрешили, но было сказано, чтобы заданий им не давали, чтобы не «засвечивать», что именно интересует Москву. Конечно, очередная и полная нелепость!
«Фитин»
В то же время, учитывая добросовестную работу Горского в резидентуре, его оставили на работе в центральном аппарате разведки в её английском отделении. К счастью, обвинить его в «дезинформации» Берия не решился ввиду полной абсурдности подобного предположения: секретные данные политического характера, поступавшие из лондонской резидентуры, полностью подтверждались дальнейшим ходом событий в Европе.
Работая в центральном аппарате разведки, Горский сумел убедительно доказать несостоятельность подозрений в отношении находившихся у него на связи агентов.
«Кембриджская пятёрка»
Вернувшись в Москву, Коротков застал на Лубянке нового фактического хозяина — Лаврентия Павловича Берию. И странное дело: наряду с озабоченностью и даже тревогой на лицах некоторых сотрудников, особенно принадлежащих к руководящему звену, — чувств, вполне понятных, когда в любом ведомстве происходит смена первых лиц, он не мог не заметить и явного оживления. Даже в наркоматской столовой стало как-то раскованнее. А ещё недавно сотрудники заходили сюда бочком, старались занять только свободный столик, без соседей, быстренько обедали, избегая обычных разговоров, хотя бы о футболе, и так же шустро возвращались в свои кабинеты.
В первый же день он услышал, что в наркомат вернулись на свои прежние посты несколько сотрудников, исчезнувших несколько месяцев назад. Говорили, что так происходит и в других наркоматах, и в Красной армии. Фамилии этих людей ничего Короткову не говорили: когда они были в силе, он ещё только начинал свой путь с низов и лично никого не знал.
Правда, кое-кто из руководящих работников столь же незаметно и столь же бесследно исчез. Один, к примеру, просто не вернулся после вызова в приёмную нового замнаркома. Его фуражка с голубым верхом ещё несколько недель висела на вешалке в кабинете. <…>
В течение последующего 1939 года
