— Мой царь, мне предложили взятку за то, что Его величество выслушает сегодня ещё трёх человек.

Я изумлённо на него посмотрел и также тихо спросил.

— Тебе? Визирю? И много?

— Очень много мой царь, — поморщился он, — поэтому я и спрашиваю.

— Слушай, следующий раз удвой ценник и давай напополам делить выручку, — предложил я, — к тебе зная, что ты можешь организовать встречу со мной, будут идти несуны, а мы на этом ещё и с тобой заработаем? А? Как тебе бизнес?

Рехмир выпучил глаза, он думал я на него злиться буду, а вместо этого ещё и предложил левый заработок.

— Мой царь уверен? — удивлённо спросил он, — таких просителей может быть много.

— Тогда мы удесятерим ценник, — улыбнулся я ему. — Но чисто для интереса, сколько предложили тебе сейчас?

— Сто килограмм порошка пурпура, — тяжело вздохнул он.

— Охренеть, откуда у них столько? — спросил я и тут же осёкся, — погоди, не хочешь ли ты сказать, что это финикийцы?

— Они. Будь прокляты они сами и их предки, мой царь, — поморщился Рехмир.

И я ведь понимал его негодование, поскольку второй нелюбимой национальностью в Египте после иудеев, были финикийцы. Вездесущие, всюду сующие нос купцы, готовые урвать даже клочок ткани, чтобы получить свою выгоду, не говоря уже об аренде пахотных угодий под средства займа, чем они больше всего любили промышлять. Так что неудивительно, что особой популярности они здесь не снискали.

— Зови, мне лично пятьдесят килограмм ценнейшего красителя нелишние, — распорядился я, — жён у меня много, одежды на всех не напасёшься.

Он тут же распорядился и в зал заползли финикийцы, не сильно отличавшиеся по внешнему виду от иудеев. Только что в одеждах было много насыщенно-красного и фиолетового цветов. Качество красителей у их одежд, было много лучше, даже чем в тканях, стоящих рядом со мной людей.

Кланяясь и пресмыкаясь, они доползли до меня и также как иудеи зачитали полную мою титулатуру, затем замерев, упав лицами в пол.

— Мой уважаемый визирь просил за вас, — сразу обозначил я им, кому надо давать взятки и следующий раз, — так что даю вам шанс быть мной услышанными.

— Великий царь, — заискивающе обратился ко мне один из них, — мы бы хотели иметь охранные грамоты Его величества, такие же, как у проклятых иудеев, что обманывают и обкрадывают Его величество.

Я покачал головой.

— Да, вы правы, с этими бесчестными людьми я бы с радостью закончил общение как можно скорее, — лицемерно сказал я, сделав печальное выражение лица и стараясь при этом не обращать внимания на изумлённое лицо Рехмира, — но что поделать, они бывают полезны там, где мне не могут помочь другие.

— Великий царь, мы — финикийские купцы из славного города Тира, готовы день и ночь без устали служить своему царю, — воскликнул второй, — Его величеству стоит только нам приказать!

— «Хм, — задумался я, — а это хорошая идея. Как говорится разделяй и властвуй. Нельзя все яйца складывать в одну корзину, а иметь у себя на службе и финикийцев, и иудеев, чтобы их можно было стравливать друг с другом всегда хорошо, ведь я сам останусь в стороне от этих разборок».

— Вы пришли так скромно, без даров, — я задумчиво почесал подбородок.

— Конечно же нет, Твоё величество, — один из них показал рукой назад, — мы не рассчитывали, что Его величество нас примет, а потому оставили дары у входа во дворец. Его величеству стоит только приказать и их тут же принесут сюда.

— Распорядитесь, чтобы принесли, а я пока сделаю вам единственное предложение, которое приходит мне на ум.

Один тут же кланяясь уполз задом назад, а второй принялся внимательно меня слушать.

— Не знаю, знаешь ты или нет, но у меня в войсках есть «Лавка ненужных вещей», — начал я, — куда легионеры сдают за золото вещи, которые они получили при дележе трофеев.

Глаза у финикийца стали размером с чайное блюдце.

— Мой царь, это всем очень хорошо известно, — льстиво сказал он, — купцы, которые сейчас покупают вещи у Его величества сильно занижают их стоимость! Фактически обкрадывают Его величество!

Это мне было и самому хорошо известно, так что я даже решил поручить это дело иудеям, поскольку на них легче было надавить, чем на египетских купцов, с которыми сейчас имел дело, а тут так удачно подвернулись финикийцы. Поэтому я решил прощупать почву.

— Да, поэтому я думал отдать это дело на откуп иудеев, — задумчиво сказал я, поглаживая подбородок и постишь, — хотя если так подумать, можно отдать и вам. С виду вы кажетесь людьми порядочными, опять же с дарами прибыли в отличие от них.

— Мой царь! — у него от волнения даже затряслись руки, — мы готовы предоставить Его величеству любые условия и гарантии, если он разрешит нам в этом участвовать.

Тут дверь открылась и стали заносить сундуки. Их было столь много, что я понял, почему всё это добро оставили у входа. Туда-сюда, если бы я их не принял, таскали бы это очень долго. Посмотрев на огромные кучи золота, серебра, тканей, красителей различных цветов и просто украшений, которые были навалены в сундуках, я перевёл взгляд на просителей.

— Через месяц, я выступаю в поход на царство Митанни. Урегулируйте до этого времени все вопросы связанные с функционированием «Лавки ненужных вещей» с Рехмиром и моими центурионами. Я посмотрю, насколько заработок от продажи вещей вами будут отличаться оттого, что дают сейчас египетские купцы.

— Его величество может в нас не сомневаться! Мы всё выполним, что требует Великий царь!

Две подлизы ещё немного поунижались, но я сказал, что аудиенция окончена, остальное они согласуют уже с визирем. Когда дверь за ними закрылась, я посмотрел на дары, затем на Рехмира.

— Здесь больше, чем я захватил в битве при Сева, — хмуро сказал я ему, — если финикийцы настолько богаты, то где тогда мои налоги с них в похожих объёмах?

Парень покраснел.

— Я займусь этим вопросом мой царь, — чтобы скрыть своё смущение, ответил он.

— Позови мастера Аменемхета, с ним я поговорю в своих покоях, — приказал я, вставая с трона. Встреч хоть и было сегодня немного, но времени на это ушло прилично, поэтому можно было даже немного и перекусить.

Глава 17

Я пошёл в свой кабинет, сказав Хейре, чтобы принесла закусок и стал ждать мастера, который вскоре пришёл ко мне.

— Присоединишься? — предложили я, показывая ему на табурет, — у меня много вопросов к тебе.

Он вздрогнул и испугался. Не смея перечить, осторожно опустился на краешек табурета. Для гостей у