Едва шасси коснулись стального настила, и движения винтов стали замедляться, двери резко открылись. За ними стоял штурмовик с тяжёлой винтовкой наперевес.

— Пантер, Фитчер, О’Доэрти, на выход. Хорс, жди здесь, — приказал вооружённый мужчина и отошёл в сторону, давая возможность Келли и Джонатану пройти. Пилот уже успел выскочить из машины, испуганно озираясь по сторонам.

Теперь уже настал черёд Дамиана волноваться. Он задумался о том, что понятия не имеет, что означал тот код, который единственный выживший штурмовик попросил передать по рации. Возможно, магистру теперь что-то известно из того, чем Хорс до поры до времени не собирался делиться. Парень выглянул в окно и увидел, как солдаты маршируют к выходу из ангара. Несколько минут он провёл в тишине, прежде чем раздался знакомый звонкий голос.

— Прости за такой приём, мой юный друг, но я должен был убедиться в безопасности. Выходи, пожалуйста.

Дамиан послушно покинул вертокрыл. Кроме магистра Айнзе в ангаре больше никого не было.

— Что будет с Келли и остальными? — вместо приветствия спросил парень.

— Ничего особенного. Они напишут стандартные отчёты и разбредутся по своим комнатам зализывать раны.

— Тогда к чему всё это?

— Магистр! Вы вызывали меня, — в дверях ангара внезапно возник силуэт Петера Хорса.

Герхард поменялся в лице и сжал кулаки. Дружелюбие исчезло, а взамен ему пришёл гнев.

— Ты! Кретин! Идиот! Безмозглый тупоголовый придурок!

Дамиан в шоке отступил чуть назад, глядя, как Айнзе всё сильнее распаляется.

— Магистр? — недоумённо поднял брови отец.

— Ты, кусок грязного вонючего дерьма, хоть понимаешь, что сделал?! Столько времени было потрачено, столько вариантов пересмотрено и перепробовано, и вот оно! Всё почти готово! Мы стоим на самом краю начала перемен! Но нет, какой-то дурак решил напоследок хорошенько поднасрать во всё, во что, как мне казалось, он верил. Или мыслительными процессами теперь занимается исключительно твоя задница? Во имя всего святого, как можно быть таким дебилом…

— Я не понимаю…

— Потому что ты тупица! Зная, как твой сын важен для нас, для Федерации, для проклятого ритуала, ты отправляешь его на задание в компании необученных бестолочей! Если ты ещё не в курсе, из пяти ткачей выжило двое. И если бы Дамиан не оказался среди этих двух, клянусь, я бы прикончил тебя, как только увидел. Петер Хорс, за твой крайне безответственный поступок и за риск, которому ты подверг все начинания Ордена Вечности, я лишаю тебя звания командора. Пошёл прочь с глаз моих.

— Я просто хотел, чтобы он увидел, чем на самом деле занимается Орден, — попытался оправдаться Петер.

— Да заткни ты свою поганую пасть! Мне плевать, что ты хотел! Они столкнулись с осколком, и я даже не знаю, каким чудом остались живы! Убирайся отсюда!

Отец поник. Его плечи опустились. На негнущихся ногах мужчина заковылял обратно к выходу, будто побитая собака. Уже стоя в дверях, он обернулся и потухшими глазами посмотрел на сына. Дамиан не смог понять, что увидел во взгляде родителя. Неужели это было раскаяние? О чём конкретно он жалел в этот момент, об отправке отряда на задание или о чём-то другом?

Айнзе щёлкнул пальцами, давая понять бывшему командору, что терпение магистра на исходе. Петер развернулся и покинул ангар. А его сын вдруг понял, что несмотря на все поступки отца, испытывает к нему жалость. В одном Хорс-старший точно не обманывал. Он никогда не хотел целенаправленно причинить вред кому-либо из членов его семьи. Год, проведённый среди Ордена сильно изменил отца, но теперь Дамиан представлял, через что ему пришлось пройти.

Борьба с дикими прядильщиками, каждый из которых приближает прорыв страшной силы, по сравнению с которой последствия октошторма покажутся весёлым приключением. Потери товарищей, команд и отрядов. Сколько раз Петер пытался вести переговоры? Сколько человек из-за этого расстались с жизнью? И конечно же, непрекращающиеся ужасы пережившего Катаклизм мира. Всё то, что видел сегодня сам Дамиан. Помноженное в несколько раз. Десятков раз. И на фоне этого — развивающаяся эмоциональная нестабильность.

«Я никогда не смогу простить ему Рассвет. Но теперь я хотя бы могу понять».

— Ты и твои силы, — тихо произнёс Герхард, — это последний элемент в моём уравнении. Осколки ирреальности, наподобие того, с которым ты сегодня сражался, будут появляться всё чаще и чаще, пока брешь не станет настолько широкой, что обитающие там твари вырвутся наружу. Тогда им больше не будут нужны носители.

— Ритуал должен остановить это?

— Именно. Для него почти всё готово. Не знаю, случайность ли это, или проявление каких-то высших сил, о которых мы ничего не знаем, но именно твоё плетение идеально подойдёт для завершающего стежка. Идём. Я должен кое-что показать тебе.

Магистр развернулся и направился к выходу. Дамиан молча пошёл за ним, не решившись задать волновавшие его вопросы. Герхард выглядел успокоившимся, но провоцировать его на очередную вспышку гнева не хотелось. Особенно учитывая, что силы после сражения ещё не восстановились.

За дверями ангара оказалось небольшое помещение, в дальнем конце которого виднелась ведущая вниз лестница, а в ближнем углу расположились двери лифта. Айнзе ввёл многозначный пароль на боковой панели, дождался, пока кабина поднимется, и отошёл в сторону, приглашая парня зайти первым. Внутри всё было идентично тому лифту, который Хорс уже видел, за исключением количества кнопок с этажами. Они не заканчивались на нулевом, самым нижним был минус двадцатый.

Именно его и выбрал Герхард.

— Требуется голосовое подтверждение, — хрипнул динамик.

— Превозмогая боль приумножаем силу, — продиктовал магистр.

Маленькая лампочка над панелью загорелась зелёным светом, и механизмы пришли в движение. Кабина поехала вниз. Скорость, как оказалось, тоже заметно отличалась. Всего через минуту раздался звоночек и двери открылись. Яркий свет ударил Дамиану в глаза. Подземное помещение было огромным и полностью заставленым напоминавшими гробы капсулами. От каждой тянулись трубочки и провода, заканчивавшиеся на непонятном огромном приборе посередине, который занимал всё пространство от пола до потолка.

Несколько человек в белых халатах стояло вокруг устройства. Один из них переписывал в тетрадь показатели с многочисленных счётчиков, другой что-то настраивал на панели. Кто-то протирал прозрачные цилиндры и наполненные реактивами колбы. На руках каждого были надеты перчатки. Белые лампы, белые стены и абсолютная стерильность вокруг заставили Хорса почувствовать себя грязным и лишним в этом месте, похожим не то на исследовательскую лабораторию, не то на медицинский центр.

Хорс подошёл к ближайшей из капсул и увидел за толстым стеклянным прямоугольником человеческое лицо. Парень наклонился чуть ниже, всматриваясь. Женщина лет тридцати была погружена в какую-то плотную жидкость и выглядела