и является обусловленным, продуктом волевого намерения, возникло зависимо — является непостоянным. Всё, что является непостоянным — страдательно. Чётко увидев правильной мудростью [это воззрение] в соответствии с действительностью: «Это не моё; я не таков; это не моё «я» — я понимаю в соответствии с действительностью [в том числе и] спасение от этого»{932}.

Когда так было сказано, те странники сидели умолкнувшими, смутившимися, с опущенными плечами и поникшей головой ушли в себя, не могли что-либо ответить. И тогда домохозяин Анатхапиндика, осознав, что эти странники [сидят] умолкнувшими… не могут что-либо ответить, поднялся со своего сиденья и отправился к Благословенному. [Подойдя], он поклонился Благословенному, сел рядом и рассказал Благословенному обо всей беседе с теми странниками. [Благословенный сказал]:

«Хорошо, хорошо, домохозяин! Именно так этих пустых людей время от времени нужно тщательно опровергать разумным доводом». И затем он наставил, воодушевил, вдохновил и порадовал домохозяина Анатхапиндику беседой о Дхамме. И тогда домохозяин Анатхапиндика, наставленный, воодушевлённый, вдохновлённый, порадованный беседой о Дхамме, поднялся со своего сиденья, поклонился Благословенному и ушёл, обойдя его с правой стороны.

И вскоре после того, как домохозяин Анатхапиндика ушёл, Благословенный обратился к монахам: «Монахи, если какой-либо монах, даже который посвящён [в монашество] уже как сотню лет в этой Дхамме и Винае, станет тщательно опровергать разумным доводом странников-приверженцев иных учений, то ему следует опровергать их точно так, как это сделал домохозяин Анатхапиндика».

АН 10.94

Вадджиямахита сутта: Вадджиямахита

редакция перевода: 16.10.2013

Перевод с английского: SV

источник:

"Anguttara Nikaya by Bodhi, p. 1467"

Однажды Благословенный пребывал в Чампе на берегу лотосового пруда Гаггары. И тогда домохозяин Вадджиямахита посреди дня покинул Чампу, чтобы повидать Благословенного. И затем мысль пришла к нему: «Сейчас неподходящее время, чтобы навещать Благословенного, который пребывает в затворничестве, как [неподходящее] и для того, чтобы повидаться с уважаемыми монахами, которые также в затворничестве. Что если я отправлюсь в парк странников-приверженцев иных учений».

И тогда домохозяин Вадджиямахита отправился в парк странников-приверженцев иных учений. И в то время странники-приверженцы иных учений собрались и шумели по мере того, как громко и возбуждённо обсуждали различные бессмысленные темы. Странники увидели Вадджиямахиту издали и стали унимать друг друга: «Тише, почтенные. Почтенные, не шумите. Вон идёт домохозяин Вадджиямахита, ученик отшельника Готамы, один из мирян-последователей отшельника Готамы, одетых в белые одежды, проживающих в Саваттхи. Эти почтенные любят тишину, дисциплинированны в тишине, восхваляют тишину. Быть может, если он посчитает, что наше собрание тихое, то задумает подойти к нам». И тогда те странники-приверженцы иных учений замолкли.

И тогда домохозяин Вадджиямахита подошёл к этим странникам и обменялся с ними вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями он сел рядом. Затем странники сказали ему:

«Правда ли, домохозяин, что, как говорят, отшельник Готама критикует все виды аскезы и безоговорочно порицает и упрекает всех, кто ведёт суровую и аскетическую жизнь?»

«Нет, почтенные, Благословенный не критикует все виды аскезы и не безоговорочно порицает и упрекает всех, кто ведёт суровую и аскетическую жизнь. Благословенный критикует то, что заслуживает критики и восхваляет то, что достойно похвалы. Критикуя то, что достойно критики, и восхваляя то, что достойно похвалы, Благословенный говорит на основании различий{933}. Он не говорит о подобных вещах однобоко».

Когда так было сказано, [один из] странников обратился к домохозяину Вадджиямахите: «Подожди-ка, домохозяин! [Выходит так, что] этот отшельник Готама, которого ты восхваляешь — упразднитель, который воздерживается от того, чтобы делать чёткие утверждения{934}».

«Почтенный, и этот момент я сейчас проясню. Благословенный чётко говорил: «Это является благим» и «это является неблагим». Таким образом, когда он заявляет о том, что является благим, а что является неблагим, Благословенный делает чёткие утверждения. Он не упразднитель, который воздерживается от того, чтобы делать чёткие утверждения».

Когда так было сказано, те странники сидели умолкнувшими, смутившимися, с опущенными плечами и поникшей головой ушли в себя, не могли что-либо ответить. И тогда домохозяин Вадджиямахита, осознав, что эти странники [сидят] умолкнувшими… не могут что-либо ответить, поднялся со своего сиденья и отправился к Благословенному. [Подойдя], он поклонился Благословенному, сел рядом и рассказал Благословенному обо всей беседе с теми странниками. [Благословенный сказал]:

«Хорошо, хорошо, домохозяин! Именно так этих пустых людей время от времени нужно тщательно опровергать разумным доводом.

Домохозяин, я не говорю, что тот или иной вид аскезы следует практиковать. Но я также и не говорю, что тот или иной вид аскезы не следует практиковать. Я не говорю, что тот или иной вид предписаний следует предпринимать. Но я также и не говорю, что тот или иной вид предписаний не следует предпринимать. Я не говорю, что следует прилагать усилия по всякому. Но я также и не говорю, что не следует прилагать усилия по всякому. Я не говорю, что следует свершать тот или иной вид оставлений. Но я также и не говорю, что не следует свершать того или иного вида оставлений. Я не говорю, что следует достичь того или иного вида освобождения. Но я также и не говорю, что не следует достичь того или иного вида освобождения.

(1–2) Если, домохозяин, когда человек практикует некую аскезу, неблагие качества увеличиваются, а благие качества уменьшаются [в нём], то тогда, я говорю тебе, ему не следует практиковать такую аскезу. Но если, когда он практикует некую аскезу, неблагие качества уменьшаются, а благие качества увеличиваются, то тогда, я говорю тебе, ему следует практиковать такую аскезу.

(3–4) Если, домохозяин, когда человек предпринимает некое предписание, неблагие качества увеличиваются, а благие качества уменьшаются [в нём], то тогда, я говорю тебе, ему не следует предпринимать такое предписание. Но если, когда он предпринимает некое предписание, неблагие качества уменьшаются, а благие качества увеличиваются, то тогда, я говорю тебе, ему следует предпринимать такое предписание.

(5–6) Если, домохозяин, когда человек прилагает усилия неким образом, неблагие качества увеличиваются, а благие качества уменьшаются [в нём], то тогда, я говорю тебе, ему не следует прилагать усилий таким образом. Но если, когда он прилагает усилия неким образом, неблагие качества уменьшаются, а благие качества увеличиваются, то тогда, я говорю тебе, ему следует прилагать усилия таким образом.

(7–8) Если, домохозяин, когда человек оставляет что-либо, неблагие качества увеличиваются, а благие качества уменьшаются [в нём], то тогда, я говорю тебе, ему не следует свершать такой вид оставлений. Но если, когда он оставляет что-либо, неблагие качества уменьшаются, а благие качества увеличиваются, то тогда,