И все же Бонапарт вряд ли отказался бы от столь головокружительной должности, всего лишь опасаясь угодить под маховик репрессий. Молодые как раз склонны к рискам и даже к авантюрам, поэтому рассуждать о последствиях – не для них. Вместе с тем молодость пуглива, когда с глазу на глаз встречается с монстром. Максимилиан Робеспьер был монстром в кубе! Неподкупного мог не бояться только сумасшедший.

Умный от природы, Бонапарт быстро смекнул, что уж лучше быть обычным бригадным генералом, нежели генералом-палачом, выполняющим чьи-то преступные прихоти. Потому и отказался. И ни разу об этом не пожалел.

Однако после Тулона у молодого генерала начались неприятности. Известно, чем ближе к власти, тем выше падать. Переворот девятого термидора Бонапарт встретил в Ницце, где находился по поручению все того же комиссара Конвента Огюстена Робеспьера. Там же был арестован как «фаворит Робеспьеров», просидев в местной тюрьме две недели. Однако ситуация быстро изменилась, и ему временно доверили должность начальника артиллерии Итальянской армии, штаб которой был расквартирован в Ницце.

В какой-то момент бригадный генерал оказался не у дел. Так продолжалось до расстрела несчастного Мену…

* * *

Мелочи решают все. Они – как тот случай, без которого не было бы вообще ничего. «Мелочью» в судьбе Наполеона, перевернувшей всю его жизнь, явились вороватые армейские интенданты, отказавшие безусому генералу из топографического отдела военного ведомства в отрезе сукна со склада для пошива нового мундира (старый был прожжен в бою под Тулоном). Сукна нет, заявили ему на складе, и не будет! Не вы, мол, один такой, кто желает обновить гардероб за казенный счет.

Только не на того напали! Нет так нет. Генерал Буонапарте был мал росточком, зато его упрямства хватило бы и на великана. Через одного приятеля он ищет обходные пути: новый мундир был нужен позарез! Для этого, уверяет приятель, следует навестить салон мадам де Тальен (развлечь дам и все такое), а уж она-то (г-жа Тальен) непременно выведет на нужного человечка, через которого, будьте уверены, это чертово сукно непременно выдадут… А раз без нового мундира никуда, то разъяренный генерал готов развлечь не только какую-то мадам-незнакомку, но и, если понадобится, дюжину подобных дам!

Но дюжина не понадобилась. Госпожа Тальен оказалась миловидной очаровашкой. Она была не только красива, но, насколько понял юный генерал, еще и умна. Ибо весело хохотала по поводу и без в ответ на всякие глупости, которые он, удивляясь себе, наболтал хохотушке в тот расчудесный вечер. Однако мысль о треклятом сукне подстегивала корсиканца не хуже кнута для упрямого осла. Поговорили и об этом (естественно, как о чем-то смешном).

И дама не подвела: сукно со склада выдали, причем даже извинились. Оставалось последнее: не забывать посещать светские рауты хохотушки Тальен…

А теперь о главном. В «хижине» мадам де Тальен собирались серьезные и влиятельные люди. Там частенько бывали виконт Баррас, богач Фрерон, крупный финансист Уврар и кое-кто еще, чтобы в перерывах между тостами и откровенным волокитством за «прекрасными одалисками» в прозрачных нарядах тут же решать важные государственные вопросы. Так было принято, по крайней мере при Баррасе. С некоторых пор там стал бывать и Бонапарт.

Колебания Барраса относительно «сабли» помог устранить ловкий Фрерон, который, будучи влюблен в сестру генерала, Полину Буонапарте, постарался сделать для нее приятное, шепнув патрону о столь перспективном военачальнике[52]. Сделав ставку на последнего, Баррас таким образом одновременно убивал двух зайцев. Во-первых, приобретал верного ему человека из числа генералов; а во-вторых, отделывался от надоевшей ему Мари-Роз. (Сколько ушло ей на подарки, знал только он. В любом случае, будь жив Робеспьер, он отсек бы за это голову в течение суток!)

Итак, решение принято: порядок в городе будет наводить генерал Буонапарте. Теперь оставалось не так много – разыскать этого опального генерала. Однако посланный за ним в отель «Голубой циферблат» гвардеец вернулся ни с чем.

– Он бывает там крайне редко, заявляется только к ночи, – бормотал курьер. – Да и то не каждый раз… Довольно редко.

– Ищите, ищите… Или вы наивно полагаете, капитан, что я все брошу и кинусь искать его сам?! – кричал, брызгая слюной, Баррас.

Как уверяет Ги Бретон, его отыскали в парижском театре Фейдо, где Бонапарт, сидя рядом с некой Сюзанной с улицы Сурдьер, хохотал над сценкой из оперы Керубини.

– Генерал, вас срочно вызывает мсье Баррас, – шепнул ему на ухо гвардеец. – Я слышал, он назначен командующим Внутренней армией, – добавил болтливый капитан.

Смазливая Сюзанна осталась досматривать оперу, Бонапарт же кинулся вслед за курьером.

Баррас был хмур и неразговорчив.

– Где вы шляетесь, генерал? – недовольно поинтересовался он.

– Э-э…

– Вас полдня никто не мог разыскать. Республика в опасности! Мятежники готовят государственный переворот. Надеюсь, вы ненавидите роялистов так же, как и я, генерал?

– Безусловно.

Бонапарт покраснел. Те полдня, которые были потрачены на его поиски, он провел в мучительных переговорах с теми самыми «мятежниками», о которых сейчас говорил Баррас. К сожалению, роялисты оказались слишком прижимистыми, и несколько золотых, предложенных генералу взамен клятвы отдать за них жизнь, лишь оскорбили тщеславного корсиканца. Он обещал подумать. Теперь неожиданным образом все кардинально менялось. Предложение Барраса могло разве что присниться…

– Если верить последнему донесению, захват власти запланирован на четыре часа утра, – продолжал Баррас. – Готовы ли вы, генерал, в этот тяжелый для всех нас час стать моим заместителем?

– Готов!

– Хочется верить, что я в вас не ошибся. Держите меня в курсе происходящего…

«Шельмец, однако, – мелькнула в голове юного полководца тревожная мысль. – Заварить кашу и так ловко спрятаться за чужую спину…»

* * *

Виконт де Баррас в выборе не ошибся. Возможно, Бонапарт был единственным на тот момент человеком, который знал, что делать. Артиллерист, он прекрасно понимал: пушки решают все. Из-под Парижа в Тюильри по его приказу были доставлены орудия, которые тут же грамотно рассредоточил один из смышленых офицеров (им оказался будущий маршал Мюрат, ставший после этого боя адъютантом Бонапарта).

Следует заметить, что до революции, отменившей сословия, воинский чин напрямую зависел от древности дворянского рода. Например, полковником мог стать лишь тот, кто являлся дворянином в пятом поколении. Бонапарт, ставший дворянином в третьем поколении, мог рассчитывать на «потолок» в чине капитана – то есть командира роты. А если уж говорить о каком-нибудь Мюрате, сыне трактирщика, то он мог быть не выше капрала. Именно поэтому многие начинающие военные с таким рвением ратовали за революцию.

Итак, отныне все приказы отдавались от имени генерала Буонапарте.

– Буонапарте? Это кто еще такой? – ворчали офицеры. – Расплодилось