в обход вершины, а Валентин двинулся как раз туда — и вскоре мы оказались у обрыва, с которого открывался отличный вид на широкую реку. Я не был уверен, но это могла быть и Москва-река, она петляла как раз в этих краях. Впрочем, притоков у неё было великое множество, хотя большинство из них были, скорее, небольшими ручейками. Сосны до самого обрыва ещё не добрались, оставив небольшое пространство для того, чтобы на нем могли легко разместиться два крупных человека.

— И что тут? — зачем-то спросил я.

И так было ясно, что долго меня в неведении держать не будут. Но Валентин не стал проявлять недовольство.

— Это высота 1734, сто шестьдесят три метра над уровнем моря. В войну наш взвод тут неделю сдерживал немцев, которые пытались наступать по той стороне, — он указал рукой на деревеньку, которая находилась на другом, низком берегу. — Так и не дали фашистам пройти… у меня отец тут воевал, ранен был, но вернулся в строй, до Победы дожил… из взвода три человека и уцелели… Жестокое время было.

Мы помолчали. Я просто не знал, что на это говорить — одно дело слышать, что немцы почти до Москвы дошли, а другое — видеть своими глазами тот самый рубеж, до которого они добрались. На Ленинградке стояли ежи напротив бывшей «Икеи», там это было наглядно. А тут… тут просто холм и речка под ним.

— Там, кстати, не простая деревня, — Валентин смотрел не на меня, а на те домишки за рекой. — Сейчас это дачный поселок Совета министров СССР. В этих домах живут сотрудники центральных аппаратов — и совмина, и ЦК. По весне такие баталии в кабинете Михал Сергеича разворачиваются… каждый хочет домик в единоличное пользование, чтобы не делить ни с кем. Но обычно по две-три семьи селят, с удобствами во дворе… и все остаются довольны. Вон тот красный домик видишь?

— Да.

Этот дом находился прямо напротив нашего холма, его и слепой бы разглядел.

— Третьего дня туда заехал секретарь ЦК товарищ Горбачев, тезка Михал Сергеича… Долго он жаловался, что ему тесновато в той даче, что ему выделили раньше, письма писал — мол, как же так, член Политбюро, а вынужден ютиться в какой-то развалюхе… вот и подошла его очередь, тут, конечно, хоромы — по сравнению с тем, что у него было. Думаю, его жена довольна… хотя кто знает — от Москвы тут всё же далековато. Но ей-то ездить не надо, да и внучка на природе будет под присмотром… Там хороший дом, поверь на слово. Два этажа, участок сорок соток, забор, охрана… удобства точно не во дворе.

Я присмотрелся к дому повнимательнее. С этого утеса весь участок был как на ладони — сейчас там никого не было, даже специально упомянутой Валентином охраны.

— А где у него до этого была дача? — спросил я.

— Это важно? — Валентин повернулся ко мне. Я помотал головой: — Вот и хорошо. Всё посмотрел? Пошли обратно.

***

У меня сложилось ощущение, что меня привезли в эту деревню только затем, чтобы показать новую дачу товарища Горбачева, а все разговоры про шпионские игры были дымовой завесой. Возможно, заодно Валентин хотел ещё и продемонстрировать возможности старика, к которому вот так запросто ходят на поклон члены Политбюро, а он может им и отказать. Впрочем, я не исключал, что мой подполковник решил воспользоваться оказией, чтобы в рабочее время поесть шашлык, но это были только мои домыслы. Но в том, что дачу Горбачева мне показали не просто так, я не сомневался.

После прогулки на утес наши с Валентином посиделки быстро закончились. Остатки шашлыка он завернул в бумагу — обычную, такой пользовались сейчас в магазинах — и перевязал шпагатом. Мне не предложил.

На водку он снова посмотрел с сожалением, но оставил обе бутылки на столе. Овощи тоже не тронул, но ничего не сказал, когда я отрезал себе ещё один кусок хлеба — мне он очень понравился, но идею забрать всё, что осталось от буханки, я по трезвому размышлению забраковал.

На обратном пути мы почти не разговаривали. И лишь остановившись у Сокола, Валентин сказал:

— Егор, про эту поездку никому не говори, — он обеими руками напряженно вцепился в руль и смотрел через ветровое стекло на спешащих по своим делам летних москвичей. — Даже Алле не говори своей… если уж не сможешь придумать, где был сегодня, соври, что я тебя к себе вызвал, чтобы полностью закрыть то дело. Если что, я подтвержу.

Я сомневался, что Алла будет меня пытать на тему, где я околачивался почти пять часов — ей вполне хватит, например, истории про то, как я с ребятами выпил пива. Тем более что бутылку этого напитка я собирался оприходовать прямо рядом со станцией метро.

— Она не спросит… а если спросит, скажу, что с одногруппниками пиво пил. Это проще, чем выдумывать, что мы с вами столько времени делали на Лубянке.

— Пусть так, сам смотри, не маленький, — кивнул Валентин. — Тогда вернемся к нашим баранам. У меня в ближайшее время будет слишком много работы, у Михал Сергеича тоже, так что наша общая встреча отложится… думаю, на недельку. И я не смогу сам показать тебе отцовскую «Победу». Вот адрес, это гаражный кооператив «Атмосфера», там легко найти… а это ключ от бокса, потом вернешь. Посмотри на машинку, если понравится, будем говорить о цене.

— А если не понравится? — уточнил я.

— Тогда и договариваться будет не о чем, — отрезал Валентин. — Всё, иди уже, студент. Когда у тебя следующий экзамен? В четверг? Вот и учи свою химию, чтобы старшему поколению за тебя стыдно не было.

То, что Валентин в курсе расписания моих экзаменов, меня нисколько не удивило.

[1] Не самое лучшее произведение отечественного сериалостроения, но пусть будет. Называется «Бомба», вышел в 2020 году, в ролях Виктор Добронравов и Евгений Ткачук.

Глава 14. Сними меня нежно

— Ты куда-то ходил?

Алла сидела дома и смотрела телевизор на кухне. Тут ещё не существовало понятий прайма и рейтинговых шоу, поэтому в шесть вечера первая кнопка гнала что-то высокодуховное о природе — я попал как раз на тот момент, когда камера сопровождала какого-то оленеобразного, который галопом нёсся с одного края заросшего высокой травой поля на другой. Скорее всего, это животное убегало от оператора, но, возможно, у него была иная причина так спешить.

Насколько я знал, Аллу изыскания профессора Дроздова не особо привлекали, но от