Не могу сказать, что в это утро я работаю на пять с плюсом. Я стараюсь, но все мои усилия яйца выеденного не стоят. Я как выжатый лимон, сил нет ни на что, я даже не могу сообразить, дать водителю двадцать минут форы между талонами или нет. Я просто выписываю штраф и ухожу. В какой-то момент мне вдруг приходит в голову, что сейчас, должно быть, воскресенье – столько человек не заплатили за парковку. Включая Рустера с его желтым «феррари». После моего вчерашнего срыва на почте, я быстро прохожу мимо, слишком устала, чтобы ругать его за то, что он до сих пор не оформил разрешение на парковку. Интересно, почему главное управление Фингела так долго тянет и не присылает ему разрешение. Может, мне позвонить им? Там работает Фидельма, она всегда готова помочь.

В общем, утро как утро, наконец я могу сделать перерыв. Я сажусь на скамейку с бутылкой, которую я снова наполнила водой. Как хочется вытянуть ноги и поспать. Я думаю, не прилечь ли на скамейку и не уволят ли меня за это, как вдруг появляется Тристан.

– Без обеда сегодня? – спрашивает он.

– Слишком сильное похмелье.

– А, веселая, значит, выдалась ночка.

Я тяжело вздыхаю, и он смеется.

– Ты не выписала мне штраф.

– Слишком сильное похмелье.

– Надо же, так плохо, да?

– Я даю пятнадцать минут форы, если действие твоего талона закончилось.

– Парковочные инспекторы никому не дают фору.

– Таковы правила, – говорю я. Пью воду. Чувствую его взгляд на себе.

– Куда ходила вчера? – спрашивает он.

– Не хочу об этом говорить.

Он смеется, хотя я совершенно серьезна.

– Ладно. Я много думал после нашей последней встречи. Которая была вчера, если ты забыла, до твоего алкогольного отравления.

Я закатываю глаза.

– Мне кажется, твои письма – замечательная идея. Надо их отправить. Прости, что сомневался вчера. Я чувствую себя ответственным за решения, которые ты принимаешь после того, что я сказал. Я не хочу портить тебе жизнь.

– Хуже уже не будет, – говорю я. Удивляюсь, что ляпнула такое.

– Черт.

– Нет, все нормально. Я сама виновата.

С минуту мы сидим молча.

– Так ты отправишь письма? Амаль Клуни, Кэти Тейлор, Рут Бразил? – спрашивает он.

Я вздыхаю.

– Сегодня голова не работает. Не знаю. Может, и нет.

– Дай их мне.

– Что? Ни за что!

– Я не буду их читать. Просто отправлю за тебя.

– Не знаю. Тристан, нет. – Я шлепаю его по руке. – Не знаю. Голова не работает.

– Идея замечательная. Ты, главное, ни о чем не думай. А то вчера стала думать, и ни одно письмо не отправила, а надо просто действовать. Сиди здесь сколько хочешь. Страдай от своего похмелья. А я отправлю письма. Что тебя ждет в худшем случае?

– Я опозорюсь.

– Нет. Никто ничего не узнает.

– Ты узнаешь.

– Я не скажу ни одной живой душе. Аллегра, – он серьезно смотрит мне прямо в глаза, – что тебя ждет в худшем случае?

– Они не ответят, – говорю я.

– Точно. – он пожимает плечами. – Ну и плевать.

– Мне не плевать. Мне не плевать, если они не ответят.

– У тебя письма с собой?

– Они еще в рюкзаке, со вчерашнего дня.

– Дай-ка взглянуть.

Я открываю рюкзак, пятнадцать конвертов сыплются на землю. Письмо Карменсите я так и не переписала. Вчера не было времени после работы, даже если бы я захотела, а я вообще не знаю, чего я сейчас хочу. Этим утром, в минуты страха и отчаяния, меня посещала мысль вернуться домой, бросить работу и эту ущербную жизнь в Дублине, но после поездки домой я не знаю, зачем мне туда возвращаться. Здесь гораздо больше интересного, хотя хвастаться нечем, и в первую очередь нужно закончить то, что я начала.

Вдруг Тристан хватает письма и срывается с места. Сперва я думаю, что он так шутит и через секунду вернется, но нет. Он перебегает дорогу, чуть не угодив под колеса, и исчезает за углом. Я хватаю свою сумку и бросаюсь за ним. Я вижу, как он несется по Таунъярд-лейн. Несмотря на ужасное самочувствие, я припускаю за ним. Задыхаясь, я добегаю до конца улицы и вижу его у входа в кафе «Инсомния», возле большого зеленого почтового ящика, с широченной улыбкой на лице, и вот он уже подносит конверты к ящику. Он размахивает ими угрожающе близко к прорези.

Я так запыхалась, что чуть не теряю сознание. Я нагибаюсь, уперев руки в колени. Голова кружится.

– Ни капли больше в рот не возьму, – говорю я.

– Так я и поверил, – говорит он улыбаясь. – Ну, давай же.

Я выпрямляюсь.

Он не стал раззадоривать меня еще больше и вытащил письма из ящика. Он протягивает их мне.

– Ты должна сделать это сама. Отправь их. Закончи то, что ты начала.

Будто он прочитал мои мысли. Как он узнал? Да никак, просто везение, совпадение, но для меня и это сойдет. Я беру конверты и бросаю их в почтовый ящик, один за другим, и с каждым письмом, которое исчезает в почтовом ящике, улыбка на моем лице растет. Три человека, они нужны мне – я отправляю вселенной свои желания. Хотя всего лишь отправляю письма, но все же…

– А теперь что? – спрашиваю я, окрыленная, сердце колотится от возбуждения, а не только от бега.

– А теперь жди, – говорит он, – ответа.

– Ну да, – говорю я упавшим голосом.

– Нет. Не жди. – Он явно что-то затеял. – Это всего три человека, да? А то письмо, которое ты порвала?

– Я еще не дописала его. Это долгая история.

– Расскажешь, кому оно адресовано?

– Может быть. Когда-нибудь.

Он пристально смотрит на меня, потом на часы.

– У тебя еще перерыв? – спрашивает он.

Я смотрю на время.

– Осталось пятнадцать минут.

– Хочешь покажу тебе мой офис? – спрашивает он, к моему удивлению.