– Наверное.

Восторг Ариши невероятно заразителен. Я усаживаюсь на корточки рядом с копошащимися комочками, стараясь никого не испугать. Но один из них все равно скручивается в комок.

– А где их папа? А они теперь всегда будут с нами жить?! А можно я дам им яблоко?

– Где их папа, нам неведомо. Захотят ли они жить с нами – тоже вопрос. А вот яблоки, Ариш, ежи не едят. Так-то они хищники.

– Папа их, наверное, умер. Как мой.

Я закусываю губу, пораженная тем, что из обилия информации, которую выдал Кирилл, Ариша сделала именно такой вывод.

– Или ушел на охоту.

– Нет. Я точно знаю, что умер. Бедные, бедные ежата. – На черных мохнатых ресницах дочери собираются слезы.

– Эй, маленькая, ну ты чего расклеилась? – Забыв о ежах, обнимаю хрупкое тельце Ари.

– Жалко малюток. У них нет папы.

– У тебя тоже нет, но ты не выглядишь такой уж несчастной, – осторожно замечаю я, успокаивающе поглаживая Аришу по волосам. Кир стоит в шаге от нас. Я давно не видела, чтобы он был так растерян. Ему, конечно, сложно понять, как на ровном месте можно до слез расстроиться. Да и вообще придумать такую драму и искренне поверить в нее. Похоже, не только моя логика вводит этого парня в ступор. Ну, что поделать, милый? Смирись. Такая она – жизнь с девочками.

– Это потому что у меня есть Кирилл.

– Может, и у них тоже кто-то появится, – находится тот, приседая на корточки перед Аришей и ободряюще пожимая ее маленькую ладошку.

– Да откуда? – горестно всхлипывает дочь. – Ты же у меня всегда был. А у ежат никого нету-у-у.

– Ну-ка перестань разводить сырость на ровном месте. Смотри, какая у них симпатичная мама-ежиха. Симпатичная же?

Мы с Аришей синхронно косимся на ничего не подозревающего зверька, который кажется гораздо больше озабоченным нашим вниманием, чем отсутствием запропастившегося куда-то партнера.

– Хорошенькая, – часто-часто кивает Ари.

– Ну вот. Что, такая красотка, и не найдет своим ежатам нового папу?

– Не знаю, – теряется моя дочь и тут же, я это вижу по ее изменившемуся лицу, начинает примерять предложенную Кириллом ситуацию на себя. Затаив дыхание, жду, к каким выводам придет дочь. – Ма-а-ам.

– Да?

– Ты же не станешь искать мне нового папу? Я не хочу. Новые папы никому не нравятся. Я это точно знаю, потому что новый папа есть у Ники Авериной и Карима Муслимова. Они их ненавидят! Правда-правда. К тому же у нас есть Кир. Он хороший и очень красивый. Если тебе так нужен муж, давай им мой Кирилл будет.

– Ну, это так не решается, Ариш, – лепечу я, абсолютно дезориентированная предложением дочери.

– Почему?

– Потому что во взрослой жизни все немного сложнее. Прежде чем жениться, люди должны друг другу понравиться, понять, что у них есть общие ценности и…

– Тебе не нравится Кир? – Ариша удивленно распахивает глаза.

– Нравится, но…

– А тебе, Кирилл, нравится мама?

– Очень, очень нравится.

– Тогда о чем разговор?

И пока я стою, как последняя идиотка, хлопая глазами, Ариша возвращается к ежам.

– А что едят хищники, Кир?

– Это смотря какие. Если мы говорим о меню ежа, то, скорее всего, это какие-то черви и опарыши, – не сводя с меня смеющихся глаз, отвечает тот.

– Фу-у-у. Какая гадость.

– Это для тебя. А гусениц, между прочим, едят даже некоторые люди.

– В Таиланде. Я видела передачу, бр-р-р. А мы были в Таиланде?

– Нет.

– А давай поедем?

– Хочешь приобщиться к поеданию гусениц? – смеется Кир, откинув голову. Внутри теплеет. Обожаю наблюдать за этими двумя. В такие моменты мне глубоко наплевать, в качестве кого сама Ари воспринимает Кира – брата или отца. Потому что гораздо важнее другое – у нее перед глазами пример здоровых отношений со значимым взрослым. Это невероятно ценно. Если бы я уже не любила Кирилла, непременно в него влюбилась бы за то, кем он стал для Ариши. Он ее друг, он ее защита. Он жилетка, в которую она может прорыдаться. Он костер, о который она греется, он одеяло, под которое она прячется от ошибок и разочарования.

– И плавать в окияне!

Аришка так и говорит – «окиян». Смешно.

– Что скажешь, Ань? Поедем в Таиланд?

– Даже не знаю, как можно отказаться от таких перспектив. Я еще никогда не ела гусениц. И очень давно не плавала в океане. – За шуткой не очень удачно маскирую торпедирующую меня какофонию чувств. – Вот только ты уверен, что сумеешь оставить дела сейчас?

Мне бы не хотелось, чтобы Ариша разочаровалась, если поездка не состоится. Господи, да кому я вру?! Я сама ужасно разочаруюсь!

– Сейчас нет. К тому же не стоит забывать, что в Таиланде летом сезон дождей. Но ваши пожелания, дамы, я принял к сведению.

Пока мы болтаем, семейство ежей благополучно скрывается в сгустившихся сумерках. Ариша страшно горюет по этому поводу, укладываясь спать. Только и разговоров, что о ежах. Но хоть не о свадьбе. До сих пор не верится, что все так просто решилось. Конечно, это не означает, что мы с Кириллом объявим о своих отношениях тут же, но… Постепенно, если Ари не против, почему нет?

Уложив дочь, возвращаюсь к себе, мучаясь от неясной тревоги. Скорее всего, я никак не могу поверить, что мне не выставят счет за свалившееся из ниоткуда счастье.

Я принимаю душ, наношу на кожу полноценный уход, который всегда раньше игнорировала. Кирилл задерживается за работой, компенсируя наши посиделки в саду. Я от нечего делать прохожусь по комнате, заглядываю в окно и бесцельно выдвигаю ящик в прикроватной тумбочке. Ничего кроме дневника Виктора в этом ящике нет. Я зачем-то его достаю…

«Возмутительно. С Кириллом случился настоящий припадок. Пришлось даже вызывать скорую. Врач, который его осмотрел, настаивает на госпитализации».

Похолодев, возвращаюсь взглядом к дате, которая шрамами выгравирована на моем сердце. День, когда Виктор выгнал меня на улицу. С колотящимся сердцем перелистываю страницу, но далеко… далеко не сразу заставляю себя прочитать, что же он написал дальше. Не могу отделаться от суеверного страха, что