Шрифт:
Закладка:
– Понимаешь, я же, когда по факту занялся ее воспитанием, ничего о детях не знал. Пришлось учиться по ходу дела. И знаешь, что я практически сразу понял? С детьми нужно вести себя, как с взрослыми. Да, в некоторых ситуациях, конечно, необходимо будет делать поправку на возраст, но в целом, думаю, если ей все объяснить, Ари поймет. Она умная девочка.
Кирилл выезжает на свободную дорогу и чуть притапливает, пользуясь ситуацией. Но я не пытаюсь его одернуть. Кир – прекрасный водитель, да и мы не превышаем. А мне так хочется почувствовать, как ветер летит в лицо и треплет волосы… Приоткрываю окно. Да! Кайф.
– Умная – это бесспорно. Но я не уверена, что сама к этому готова. А вдруг что-то пойдет не так? Вдруг она спросит что-то такое, на что у меня не будет ответа?
– Я тебя подстрахую.
– Не знаю, Кирилл. Мы и без этого столько всего с ней упустили. Риск слишком велик. Могу ли я себе его позволить?
– Если тебе действительно нужен мой ответ – я считаю, да, можешь. Но он же ничего не изменит, правильно? Поэтому давай не будем спешить и просто дождемся, когда ты почувствуешь себя увереннее, – усмехается Кир и треплет меня по коленке. И, конечно, ему не по душе такое промедление. Скорее всего, он даже не может понять мою нерешительность, потому что ему самому любые сомнения чужды. Поэтому то, что Кирилл в очередной раз идет на уступку, и стоит так дорого. Кладу поверх его ласкающих пальцев свою ладонь.
– Откуда ты только такой мудрый взялся?
– Погоди с выводами, – хищно оскаливается тот, – еще ведь непонятно, насколько меня хватит.
– Ох уж эта твоя беспощадная правда, – смеюсь, настроение, несмотря ни на что, отличное. Даже повисшее в салоне молчание не напрягает. Утробно рычит движок, из колонок льется забугорный рэпчик, Кир качает в такт головой. И мне так хорошо, как давно уже не было. Наверное, это и есть счастье.
ГЛАВА 20
– Ну, давай уж, рассказывай, – хмыкает Кирилл, не открывая глаз. В последнее время выглядит он довольно осунувшимся, и это неудивительно, учитывая то, сколько сил у него отнимает работа. В какой-то момент это стало не на шутку меня тревожить. Но когда я рассказала о своем беспокойстве Кириллу, тот заверил меня, что так будет происходить не всегда. И объяснил, что нынешний сложный период обусловлен грызней между акционерами, и ничем более. Как я и думала, не все они горели желанием, чтобы их активами управлял двадцатидвухлетний мальчишка. Люди старшего поколения очень склонны недооценивать молодость. А еще равнять по себе. Дескать, если у меня в двадцать два в голове свистел ветер, то и у всех так.
– Что рассказывать?
– Что тебя тревожит. Я все вижу, А-а-а-а-ня.
– Даже с закрытыми глазами? – пытаюсь свести все к шутке.
– С закрытыми глазами я тебя чувствую.
Кир улыбается и берет в кольцо пальцев мою щиколотку. В тот же миг я скашиваю взгляд на резвящуюся неподалеку дочь. Не смутило ли ее то, что мои ноги лежат у Кирилла на коленях? Нет. Ей до нас вообще нет никакого дела. Мне все трудней отстраняться от мысли, что я сама все усложняю, оттягивая наш разговор. С другой стороны, не сказать, что я совсем ничего не делаю. Да я при каждом удобном случае акцентирую внимание Ари на том, что между нами с Кириллом нет абсолютно никаких родственных связей, и раз за разом повторяю, что он уже взрослый. Мой пунктик на этот счет веселит Кира особенно. Ну и ладно. Я не боюсь показаться ему смешной хотя бы потому, что, несмотря ни на что, он очень внимателен к моим страхам.
– Хм… Я хотела у тебя поинтересоваться насчет денег.
– Очень неожиданно.
Кажется, мне действительно удается здорово удивить сопляка. Он даже один глаз приоткрывает.
– Займешь мне сумму? Правда, не знаю, насколько…
– Я платежеспособный? – посмеивается Кирилл. Я отчего-то смущаюсь:
– Ну да. Тебе каждый раз нужно надо мною смеяться?
– А как тут удержаться? Твоя непосредственность – это что-то.
Дую губы. Рядом с Кириллом я узнала, что, оказывается, умею это делать.
– Непосредственность?
– Именно. Кстати, если бы ты разок переступила через свою дурацкую гордость и проверила баланс карты, которую я для тебя оформил, может, ничего бы и просить не пришлось.
– Моя гордость не дурацкая! И мне не нужны твои деньги.
– Только что ты заявляла обратное. Или я тебя неправильно понял? – смеется гад.
– В долг – это другое. Я буду последней идиоткой, если пойду брать деньги под процент в банк, тогда как ты мне можешь выдать беспроцентную ссуду.
– Так, значит, и тебе ничего меркантильное не чуждо? – смеется в голос. А я даже обидеться на него не могу – такой Кир в этот момент счастливый. И невыносимый… И мой. Весь мой. Сердце мягко сжимается.
– Я гордая, а не тупая, – высокомерно задираю нос, но, не выдержав, тоже весело фыркаю. – Так что? Я могу на тебя рассчитывать?
– Полностью. А на что тебе деньги, Ань?
– Хочу открыть собственное дело. Я ведь и впрямь неплохой флорист.
Что-то во взгляде парня меняется. Не успеваю уловить, что.
– А как же фонд?
– Ты прав. Работа там слишком изматывает. Я довольно долго в этой бесконечной боли варилась, думая, что с успехом от нее отстраняюсь. Но гибель Наташи показала, что ни черта у меня не получается. Да и я так счастлива в последнее время, что…
– Что? – переспрашивает Кирилл, купая меня на дне светящихся золотыми брызгами удовольствия глаз.
– … хочу сохранить это ощущение в себе подольше.
– Я счастлив, что ты счастлива. – Голос Кирилла осип, с головой выдавая чувства. Тяну руку. Кончики наших пальцев соприкасаются, усиливая ощущение связи.
– Мам! Кир! Он пришел!
– Кто пришел?
– Ежик! Я же говорила, что видела ежика! Ой, а это кто? Кир, тут детки, маленькие ежата! – захлебывается восторгом Ариша. Не сговариваясь с Кириллом, выбираемся из шезлонгов, чтобы
