— Уже сделано, — заверил ее Торн.

«Что?» — спросила она с удивлением, а когда он кивнул, спросила: — Когда?

— Около двадцати минут назад. Я также вывел их на улицу. Мое возвращение в постель, возможно, и разбудило тебя. Ты дрожала, спав на одеяле. Я не хотел тебя беспокоить, поэтому я накрыл тебя своим крылом, чтобы согреть, но это, вероятно, разбудило тебя в конце концов, — признался он, слегка нахмурившись.

Это выражение теперь было и у Стефани. «Ты. . ты не упал в обморок после. .?»

«Ах, да. Как викторианская мисс, — заверил он ее с кривой усмешкой, а затем выгнул бровь. — Не хочешь обсудить, почему это произошло?

Стефани открыла рот, снова закрыла его и покачала головой. Она не была готова объяснять ему о спутниках жизни и о совместном удовольствии, и что потеря сознания означало, что он предназначен ей. Было слишком рано. Она не хотела, чтобы мужчина с криками убежал в ночь.

Торн выглядел разочарованным отсутствием ответа, а затем вздохнул и начал поднимать свое крыло от нее и двигаться, как будто собирался встать, когда он сказал: «Я, вероятно, должен…»

Его слова замерли, и он перестал двигаться, когда она положила руку ему на грудь. Для Стефани это был инстинкт, ответ на его отстранение. Это было очень эффективно для предотвращения этого. Она почувствовала покалывание и дрожь, которые прошли сквозь него как под ее рукой, так и по ее собственному телу, а затем его крыло снова обвилось вокруг нее и притянуло ее ближе, когда его рука скользнула вокруг ее головы и наклонила ее. Когда его губы коснулись ее, она сразу открылась ему.

Торн поцеловал ее с жаждой, на которую она немедленно ответила. Это вызвало прилив тепла в ее теле, заставив ее вытянуться и выгнуться, что вызвало еще большее возмущение у них обоих. Застонав ему в рот, она потянулась к нему, провела ладонями по его рукам и плечам, а затем вниз и вокруг, чтобы схватить и сжать его зад.

Ее глаза открылись от удивления, когда она почувствовала голую плоть под своими пальцами. Во время их первого раунда на нем были кожаные штаны. Они не успели их снять, но он, должно быть, снял их перед тем, как вернуться в постель после кормления Трикси и Феликса. Теперь они исчезли, и она застонала ему в рот, когда ее хватка на его ягодицах заставила его прижаться к ней, его очевидная эрекция терлась о ее таз.

Это действие заставило Торна зарычать ей в рот, а затем он прервал их поцелуй, задыхаясь, и внезапно перевернул ее на спину в постели. Затем он навис нал ней, но в то время как его нижняя часть тела прижималась к ней, он поддерживал верхнюю часть крыльями, оставляя несколько дюймов между ними.

— Мы должны замедлиться, — выдохнул он, даже когда его руки начали двигаться по ее телу, скользя вверх по бокам и животу, прежде чем скользнуть вверх, чтобы накрыть ее грудь. Они оба застонали, когда он сомкнул руки на ее маленьких бутонах и начал мять. Тем не менее, Торн повторил: «Мы должны замедлиться. Я хочу сделать это правильно».

— Да, — согласилась Стефани, но раздвинула ноги, чтобы обнять его бедра, затем уперлась ступнями и подняла бедра, чтобы потереться о него, заставляя их обоих стонать.

— Стефани, — возразил он со стоном.

«Да. Пожалуйста, Торн. Да, — выдохнула она, повторяя действие и почти всхлипывая от потребности, когда его эрекция скользнула по ее возбуждению.

— Боже, ты такая горячая и мокрая, — прорычал он, теперь тоже двигая бедрами и снова скользя по ней. Но Стефани хотела большего, нуждалась в большем, и единственное, о чем она могла думать, это…

«О Боже!» Торн задохнулся и застыл, когда она шевельнула бедрами, и он частично вошел в нее, а не просто потерся о нее. Широко распахнув глаза, он встретил ее взгляд, озабоченность и потребность боролись на его лице. «Ты…? Ты-?»

Тяжело дыша, Стефани облизнула губы. Она не знала, чего ожидать. Конечно, она слышала, что может быть боль в первый раз, но ненадолго забыла об этом, преследуя свой оргазм. Однако, несмотря на то, что чувствовать его внутри себя было странно, и она чувствовала, как ее тело растягивается, чтобы принять его целиком, настоящей боли не было. По правде говоря, все, что она чувствовала, было удовольствие, которое, как она подозревала, исходило от самого Торна. Удерживая это удовольствие, Стефани снова выпрямилась, решив покончить с болью, если таковая была. Но он легко скользнул в нее и не причинил ей никакого дискомфорта. Опять же, все, что она чувствовала, было его удовольствие и смутное ощущение полноты.

Стефани надеялась, что Торн возьмет на себя управление и начнет двигаться, но вместо этого он оставался над ней неподвижным, как статуя. Он наблюдал за ней с напряженным выражением лица, когда беспокойство и желание боролись на его лице. Поняв, что он стоит неподвижно, чтобы не причинить ей вреда и позволить ей задать скорость, Стефани слегка опустилась, затем снова поднялась, а затем сделала это снова и снова, пока волна за волной медленно нарастало удовольствие. Ее. Но было лучше, когда Торн, наконец, отказался от своей деликатной неподвижности, схватил ее за бедра и взял на себя управление. Затем он начал вбиваться в нее с энергией и страстью, которые подтолкнули их обоих к краю удовольствия, прежде чем сомкнулась тьма.

Глава 9

«Нет. Не на кровать.

Стефани открыла сонные глаза от этих шипящих слов и увидела Торна, стоящего по другую сторону кровати с подносом с восхитительно пахнущими лакомствами не нем. Он пристально смотрел на что-то на полу, и Стефани приподнялась на локтях, чтобы заглянуть за край кровати. Трикси была там, застыв в положении, которое она обычно принимала, прежде чем запрыгнуть на что-нибудь. Боксёрша встретилась взглядом с Торном и не двигалась, но и не расслаблялась. Стефани поняла, что Трикси пытается решить, стоит ли ей слушаться Торна или нет, и решила дилемму собаки, сказав: «В корзинку, Трикси. Нет кровати.

Трикси сразу же расслабилась, фыркнув то ли от разочарования, то ли от отвращения, а затем повернулась и подошла к собачьей лежанке в углу. Когда она улеглась на эргономичном собачьем матрасе, Стефани перевела взгляд на Торна.

Криво улыбаясь, он слегка приподнял поднос и сказал: «Я принес завтрак в постель».

Стефани сразу же приняла сидячее