Шрифт:
Закладка:
Быть может, она слишком держится за свою честь. Она способна пожертвовать жизнью ради своего народа, так почему же честь дороже этого?
Иеканджика дошла до станции воздухонаполнения позади базы. Служба военной безопасности установила системы слежения во многих местах наземной базы, но не здесь. Достаточно просто провести ключ-картой по ридеру, и баллоны наполнятся, заходить внутрь нет необходимости. Система связана с общей системой жизнеобеспечения и системой учета персонала, использование воздуха учитывать легко. Все сделано так в надежде, что попытки несанкционированного доступа позволят выловить пару-тройку неосторожных спящих агентов Конгрегации. Иеканджика подсоединила шланг, идущий от одного из ее баллонов, достала планшет и принялась читать файлы системы учета.
Генерал-лейтенант Рудо дала ей множество малозначимых паролей и кодов доступа, помимо главного, того, которым она воспользовалась вчера. Иеканджика вошла в систему по коду аудита низкого уровня, переключилась на систему учета персонала и сделала запрос по лейтенанту Набвире.
Появилась информация. Зесиро Набвире, лейтенант. Мужчина. 26 лет. Инженерный состав. На момент отправления Шестого Экспедиционного Отряда получил назначение на «Нгуденг» в качестве младшего офицера Службы безопасности. На Ньянге прикомандирован к Службе военной безопасности.
Второстепенной информации тут не было. Ни того, какой у него любимый цвет, ни того, почему он пошел служить на флот, ждут ли его дома супруга и дети. Не личность – да ей это и не нужно, чтобы убить его. Будь у него семья, их ожидания тщетны. Через пятнадцать лет после отправки Отряда потеря связи с ним будет рассекречена, проведут общую церемонию заочных похорон. По поручению командования она посещала кладбище на Бахвези. Странное ощущение зловещей пустоты. К ней относились как к герою, а она стояла у пустой могилы своей матери. У лейтенанта Набвире, который здесь и сейчас еще жив, очевидно, такая же пустая могила на родине.
У живущего ныне Набвире был обычный набор обязанностей, ничего особенного. На ледяной поверхности размещено множество систем энергоснабжения и связи, от здания к зданию, а также к передатчикам и антеннам. Он возглавлял группу обслуживания, поддерживающую эти системы в рабочем состоянии и проверяющую их на предмет нарушения безопасности.
Этим вечером он и команда техников Службы военной безопасности будут работать снаружи. Не написано, что именно они будут делать, но часть работ, которые они будут проводить, пройдет вне зоны действия камер наблюдения. Иеканджика принялась изучать карту. В голове рождались тактические решения. Угол обстрела, угол обзора, освещенные зоны, расположение людей. Она сможет сделать это.
Белизариус побрел обратно к Казарме D. Пальцы болели, но не слишком сильно. Он был в состоянии перенаправить нервные сигналы в другие отделы мозга, выставить фильтры точно так же, как внутри врат времени. Он не смог спасти человеческую жизнь. И дело даже не в этом человеке: он уже видел, как умирали люди и Куклы. Наверное, он ужасный человек, поскольку тогда их смерти значили для него не слишком много. А вот теперь смерть значила для него куда больше, ведь она шла за его народом, будто лев, преследующий стадо газелей. И каждая смерть выглядела чем-то чудовищным.
– Все пошло плохо, – сказал Святой Матфей.
– Да.
– Мне жаль, мистер Архона.
Пройдя через шлюз, Белизариус вошел на склад снаряжения. Воздух выходил из его скафандра через прожженную перчатку, но он увеличил подачу из баллона, чтобы давление не падало. Остановившись, он расстегнул замок на шее и снял шлем.
Из казармы доносились храпение и медленное дыхание спящих. Несколько человек, страдающих бессонницей, сидели вокруг ледяного блока в роли стола – играли в карты посреди висящих скафандров и инструмента. Один из них, рядовой, увидев, что Белизариус держит руки в подмышках, с подозрением пригляделся. Наверное, решил, что он прячет оружие. Белизариус показал ему перчатку с почерневшими кончиками пальцев. Мужчина положил карты.
– Вау, тебе помощь нужна? – спросил он с акцентом на языке Шона.
– Выглядит хуже, чем есть на самом деле, – ответил Белизариус, копируя акцент. Подобрать нужный уровень ошибок в языке было сложнее, чем просто говорить правильно, но Белизариус создал для себя алгоритм, генерирующий обычные ошибки в грамматике и произношении. И это сработало.
– Кабель под напряжением оказался, – добавил он.
Лицо рядового загорелось гневом.
– Будешь об этом докладывать? – спросил он, в запале переходя на французский. – Кто бы это ни сделал, он заслужил наряд на какую-нибудь дерьмовую работу.
Белизариус покачал головой и ответил рядовому на том же французском сорокалетней давности с африканским акцентом:
– Сам виноват.
Расстегнув застежку, он снял перчатку. На кончиках пальцев были красные пузыри от ожогов.
– Все не так плохо, – добавил Белизариус по-французски.
Рядовой хмыкнул:
– Типа, твоему сержанту вряд ли надо об этом знать?
– Я свой урок усвоил.
– Вроде бы у Джумиссе был ящик частей скафандров, вразнобой. Эй, Джумиссе!
Они быстро отвели его на пост первой помощи, а потом нашли перчатку для скафандра. Заклеивая пальцы пластырем, Белизариус на ходу анализировал карточную игру, в которую играли матросы. Не распознал. Джумиссе мастерски сдавал карты, а женщина по имени Поджок пыталась считать их. Другие тоже играли неплохо. Белизариус очень быстро понял правила с вероятностью в девяносто пять процентов. Он легко сможет здесь выиграть. Очень хотелось хоть ненадолго погрузиться в мир статистики и вероятностей. Но он здесь не для этого, а еще он рискует разрушить свою хрупкую легенду.
Защелкнув застежки на скафандре, он поблагодарил рядового и вскоре уже решительно шел по льду.
Раса Homo quantus страдала мозговым нетерпением, но Уилл Гэндер научил его с этим справляться. В аферах требуется терпение. Лохи должны сами прийти к мысли, что все происходящее – их идея. Жадность должна прогреться, прежде чем закипит. И когда лохи уже кипят, аферист должен изображать безразличие. Сейчас Белизариусу не требовалось никого дурачить, но он знал, что следует сохранять терпение.
К счастью, инопланетный сад вокруг него испускал странные слабые магнитные поля, переотражая те, что шли от врат времени. Единственным в человеческой цивилизации прибором, способным их уловить, были миллиарды магнитосом внутри миллиардов мышечных клеток Homo quantus. Мышечное чувство давало им возможность ощутить то, чего не видел никто другой.
Белизариус остановился примерно в трехстах метрах от врат времени, за границей чувствительности сенсоров и камер наблюдения. Слабый свет коричневого карлика не давал достаточного освещения, особенно на поверхности, покрытой темными растениями. Он опустился на колени. Тонкие хрупкие стебли, крохотные розетки черных, как сажа, листьев. Следы от ботинок, раздавивших растения поблизости и прорвавших пленку на поверхности. Под ней была смесь осколков льда и масляно-черной сажи. Геометрия образов приковала взгляд Белизариуса. Его мозг принялся крутить и вертеть их внутри себя, будто пытаясь сложить головоломку. Слишком просто. Мозг представил себе части головоломки в уменьшенном виде и занялся анализом связности.
