Шрифт:
Закладка:
Пройдя двести шестьдесят шесть шагов, Белизариус остановился и потыкал рукой в масляную поверхность. Плоские участки отражали свет, будто черная нефть, жесткие, наподобие застывшей карамели. В других местах торчали стебли, там никто не ходил. Эти места покрывала тьма – прожекторы освещали либо периметр, либо сами врата времени.
– Вы обдумали то, о чем мы говорили? – спросил Белизариус.
– Я все четко понимаю.
– Вы собираетесь его убить.
– Иногда, чтобы выиграть битву, командиру приходится жертвовать отдельными подразделениями, – сказала Иеканджика.
– Святой Матфей может обеспечить нам оборудование для бурения.
– А устный инструктаж дежурным офицерам он тоже проведет? – жестко спросила она. – Ручкой напишет приказ, утверждающий подробности текущей работы? Сможет ли наше бурение, наше всем очевидное и очень громкое бурение, волшебным образом пройти обычную утреннюю верификацию приказов, на которой начальники отделов должны подтвердить отданные ими приказы? Рудо не лгала. Тут все за всеми следят. А вы, Архона, слишком привыкли полагаться на компьютерные фокусы.
– Значит, бедный лейтенант умрет.
– Я никогда о нем не слышала; следовательно, он не дожил до того времени, когда я стала осознавать себя, – ответила Иеканджика. – Возможно, моя история на самом деле состоит в том, что я его убила, но лишь теперь узнала свою роль в этом.
– Это слишком много, чтобы принять на веру от капитана, которого вы не знаете.
– Вопросы веры – для вас и вашего ИИ.
– Надеюсь, вы не ждете, что я стану вам помогать.
– Архона, отсутствие у вас какой-либо военной подготовки делает вас угрозой для любой реальной операции, так что просто под ногами не путайтесь. У меня шестнадцать часов на то, чтобы спасти два народа, свой и ваш.
– Вы можете сделать выбор, не делая этого, и пусть Рудо сама разбирается, хочет ли она разделаться с этим лейтенантом, – несколько нервно сказал Белизариус. – Вы не обязаны облегчать ей задачу. Если же вы все равно хотите ей помочь, я вас остановлю…
Иеканджика захохотала так громко, что ему пришлось убавить громкость в наушниках. Но он не сдавался. У него есть пистолет и есть его электропластины. У нее – десятилетия тренировок. А еще у него есть интеллект.
Иеканджика слегка сменила стойку, продолжая ухмыляться, и ее рука приблизилась к рукоятке пистолета. Другая свободно висела вдоль тела. Вот это, несомненно, настоящая угроза, смертельная.
– Будет больно, Архона.
– Мистер Архона, это не самый лучший способ с ней сладить, – заговорил через имплант Святой Матфей.
– Ну, что сделаете, Архона? – спросила Иеканджика.
Он ринулся вперед, протягивая руку, чтобы коснуться ее руки. Но Иеканджика не стала уворачиваться – напротив, молниеносным движением схватила его за запястье. Архона выдал импульс тока в девяносто миллиампер, достаточный, чтобы вырубить даже человека с военными имплантами. Ток пошел сквозь кончики пальцев и перчатки скафандра, обжигая их.
Искры заструились по тонким проводам, идущим по ее скафандру.
Скафандр с заземлением.
А вот его ожгло. Белизариус попытался избавиться от жжения, стряхнув ее руку, но Иеканджика крепко держала его за запястье. А потом резко ударила в живот, и он согнулся пополам, моментально выдохнув. Перед глазами замелькали точки, и его охватила паника. Вдохнуть он смог далеко не сразу.
– Идите и найдите себе новую перчатку прежде, чем утечка воздуха в этой приведет к действительно серьезной травме, – сказала Иеканджика, отпуская его руку, и он упал на лед. – А потом не попадайтесь никому на глаза. Смотрите на цветочки, что-нибудь в этом духе. Я приду за вами позже.
Иеканджика ушла, беззвучно ступая по льду. Белизариус сунул руки под мышки. Уже холодные. Из обгорелых кончиков перчатки с шипением выходил воздух.
Оставив Архону лежать на льду, Иеканджика шла вперед. Ее била дрожь. Она не причинила ему вреда на самом деле. Но ей очень хотелось когда-нибудь это сделать, устроить ему хорошую взбучку, чтобы он хоть как-то заплатил за то, что обокрал ее. Однако бить его бесполезно. Похоже, он так и не понял, что его ждет.
Она повела себя как громила, позволив случиться драке с тем, кому никогда не победить. Всю жизнь она вела себя с подчиненными умеренно и честно. А вот теперь загнала в угол мечтателя, да так, что он сам себе навредил. Но это не его ошибка. Смысл в том, что он идиот, а она – командир в этой операции; следовательно, она за него отвечает.
Но и это не самое худшее. Самое худшее, что она не права, действительно не права. Солдаты убивают. Солдаты выполняют приказы офицеров, непосредственных начальников, которые, в свою очередь, получают право командования от правительства. А Шестой Экспедиционный Отряд сорок лет скитался, никому не подчиняясь. Но у них в мыслях не было, что они это ради себя делают. Все командующие – Нандоро, Такатафаре, Рудо – действовали во имя Союза, готовые в любой момент держать ответ за свои действия.
Капитан Рудо, приказывающая совершить внесудебную расправу, была для Иеканджики чем-то совершенно чуждым. Иеканджика не знала, что это за лейтенант Набвире, что он сделал, чтобы помешать Рудо и ее союзникам. В отличие от солдата на суше или матроса на корабле, Иеканджика не имела права исполнять приказы, попросту веря командирам. У нее есть обязанность осмыслять и понимать приказы как у офицера. Или она может верить своему командиру. Вот только командира у нее здесь нет, а она согласилась убить человека.
Суб-Сахарский Союз жил в бедности, а уж его флот – тем более. В Шестом Экспедиционном Отряде привыкли к тому, что их пища и питье – долг и честь. Больше им ничего не оставалось перед лицом совершенно реальной возможности полного уничтожения в ближайшие месяцы. Офицеры и матросы Шестого Экспедиционного Отряда с честью исполнили свой долг в будущем.
И вот теперь она здесь. Так просто было все посчитать и бросить в лицо Архоне. Один человек. Один человек не может перевесить жизнь и свободу двух народов. Она намеренно отправляла людей на смерть, чтобы получить тактическое преимущество. Здесь то же самое – смерть в обмен на стратегическое преимущество. Слабое утешение.
Лейтенант Набвире – цена, установленная Рудо, а не цена преимущества сама по себе. И количественная цена – еще не вся цена. Совершив убийство, Иеканджика станет преступником. Внесудебная расправа – бесчестье, которое никуда не денется, которое не искупить. И, что важнее, знание того, что капитан Рудо приказала совершить убийство, пусть это и приемлемое действие в этом времени и этих условиях, еще больше выводило Иеканджику из равновесия. Что же останется ее опорой, когда она будет знать, что новое рождение ее народа произошло в таком вот болоте – лишенном понятий чести и долга?
Победа? Свобода? Ради кого? Ради политиков, рисующихся друг перед другом на Бахвези? Ради людей, борющихся за командование Экспедиционным Отрядом здесь и сейчас? Заслуживают ли они той победы, которую может принести им Иеканджика, если ради этого она должна отказаться от чести и долга?
