Увидев входящего в вестибюль человека, она вернулась к действительности. Это был мужчина с завитыми длинноватыми волосами и в очках в черной оправе. Маска на нем тоже была черная – видимо, в связи с похоронами.

Мужчина сразу подошел к ней.

– Маё, это ужасно!

Маё удивилась, что ее назвали по имени. Она не знала, кто это.

– Простите, вы кто?

– Ах, ну да…

Мужчина снял черную маску. Она увидела его худое лицо. Слегка поднятые вверх уголки губ показались ей знакомыми.

– Сугисита, ты?

– Как давно мы не виделись! Печально, что пришлось встретиться при таких обстоятельствах… – Он грустно вздохнул. Как и в школьные годы, в его словах звучало не столько искреннее чувство, сколько некоторая нарочитая эмоциональность.

– Спасибо, что нашел время приехать. Момоко сказала, что ты сейчас перебрался сюда…

– Верно. Устал от городской жизни. И потом, давно заметил, что предпринимателю, занимающемуся бизнесом в Сети, нет необходимости находиться в Токио. Но все как-то не подворачивалось подходящего случая… А в связи с «короной» попробовал – и дела пошли даже лучше, чем я предполагал. Пока я здесь временно, но думаю когда-нибудь перевести штаб компании сюда, а офис в Токио можно и сократить.

Как и раньше, Сугисита с увлечением говорил только о себе. Но, может, это лучше, чем выслушивать вымученные пространные соболезнования…

– А с отцом ты здесь не встречался?

На этот вопрос Сугисита сделал брови домиком и покачал головой.

– К сожалению, лично встретиться не получилось. Поэтому я очень ждал встречи выпускников.

– Но вы все-таки разговаривали? Момоко как-то упоминала, что ты говорил ей насчет поездки отца в Токио.

– А, ты об этом… – Сугисита кивнул. – Раз уж я приехал сюда, то решил позвонить ему, поздороваться. Ну и узнать, как у него дела. Он, кажется, был рад.

– И когда вы говорили?

– Вроде как в позапрошлую субботу.

– Значит, он тогда сказал, что собирается в Токио?

– Да. Попросил порекомендовать гостиницу. Спрашивал, нет ли какой-нибудь в спокойном хорошем месте недалеко от вокзала. На вопрос, будет ли он встречаться с тобой, твой отец ответил, что, наверное, да. – Тут на лице у Сугиситы появилось выражение подозрительности. – Разве он тебе не говорил?

– Нет, в первый раз слышу.

– Ну, может, у него была какая-то другая цель, – предположил Сугисита беспечным тоном, как бы говоря: «такое часто бывает».

– А когда он собирался в Токио?

– Он говорил, что в следующую субботу. По субботам на улицах много народа, и в районе токийского вокзала бывает людно. Поэтому я решил, что ему подойдет какое-нибудь место потише, и порекомендовал «Токио Кингдом». Он стоит в некотором отдалении от вокзала. Я сам там часто встречаюсь с клиентами.

Сугисита объяснил все просто и понятно. Голова у него все-таки светлая.

– Ты рассказал об этом, когда все собрались обсудить подготовку ко встрече выпускников?

– Да. Я думал, всем хотелось знать, какие планы у сэнсэя на ближайшие дни.

– А еще кому-нибудь рассказывал?

– Да вроде нет. Больше никому… А что, не стоило об этом говорить, когда мы собирались? – Сугисита посмотрел вопросительно.

– Как сказать… не в этом дело. Мне сказала Момоко, а я никак не могу понять, почему отец не сообщил мне, если собирался ехать в Токио.

При этих словах Сугисита быстро огляделся и наклонился поближе.

– Думаешь, это может иметь отношение к убийству? – спросил он тихо.

Маё помахала рукой, отвергая это предположение.

– Нет, просто хотела понять… Не обращай внимания, это ничего не значит.

Сугисита не возразил, но было видно, что ее слова его не убедили. Маё раскаивалась. Зря она пристала к сообразительному собеседнику с подробными расспросами.

Сугисита направился к регистрации, а Маё подумала, как трудно бывает расспрашивать людей. Этому стоило бы поучиться у Такэси.

Потом гостей стало больше. Среди них были и соседи. Она не очень их знала – так, здоровалась при встрече. Они тоже с ней только раскланивались.

Среди них была молодая женщина лет двадцати пяти. Простое траурное платье не очень ей шло. Наверное, взяла напрокат. Маё почему-то проследила взглядом, как она заполнила регистрационную карточку, пошла к стойке, поклонилась Момоко и положила карточку на поднос.

Стоявший рядом Маэда тут же сделал тот самый жест левой рукой.

Маё подошла к Момоко и спросила на ухо, все ли в порядке.

– Да, все хорошо.

– Ну и отлично.

Маё взглянула на поднос. На карточке, которую только что положила молодая женщина, было написано «Ацуми Мориваки». А в графе «отношение к покойному» значилось «ученица».

Маё быстро отошла от стойки. Для гостей была отведена комната по соседству с траурным залом. Она догнала Ацуми Мориваки в середине ведущего туда коридора и окликнула ее со спины.

Женщина остановилась, обернулась. На ее лице появилось беспокойство.

– Спасибо, что пришли, – сказала Маё с улыбкой. – Я дочь Эйити Камио.

– Моя фамилия Мориваки. Камио-сэнсэй был у нас классным руководителем в восьмом классе.

– Извините, а вы из какого набора?

– Из сорок шестого.

На четыре года младше, чем Маё. Значит, сейчас ей 26 лет.

– Уже десять лет прошло после выпуска, а вы решили прийти… Вы поддерживали контакты с отцом?

– Да, иногда. Советовалась с ним немного.

– Понятно.

Очень хотелось узнать, о чем она советовалась, но расспрашивать ее здесь и сейчас было неуместно.

Ацуми Мориваки заговорила сама:

– А господин Макихара не здесь?

– Макихара? Из сорок второго набора?

– Да, вероятно.

– Он вчера приходил на поминальную ночь.

– Вчера? – Похоже, она расстроилась.

– А что такое?

– Нет, ничего важного. – Ацуми Мориваки сделала отрицательный жест рукой.

Маё снова захотелось узнать поподробнее, но никак не получалось придумать подходящий предлог, чтобы задать вопрос. Так или иначе, дальше задерживать собеседницу не было причин. Еще раз поблагодарив, она должна была уйти. Ничего другого не оставалось.

Развернувшись, Маё неожиданно увидела стоящего рядом с ней у стены переодетого полицейского. Она сообразила, что тот по сигналу Маэды следит за действиями Ацуми Мориваки.

Вернувшись в зал, Маё стала ждать новых гостей. Наконец появилась высокая женщина в сопровождении мужчины чуть пониже ее ростом. Ее длинные волосы были собраны на затылке. Женщине очень шло строгое черное платье. У нее явно был вкус. По сравнению со школьными временами черты ее лица стали еще более броскими. Маску она не надела.

Видя, как она подходит, Маё почему-то внутренне напряглась. Мужчина шел за ней чуть поодаль.

Кокорика – Ририка Коконоэ – остановилась, не доходя пары метров до Маё. Пристально посмотрела на Маё с выражением, в котором читалось: «Не вздумай сказать, что забыла это