Шрифт:
Закладка:
– Ничего. Так, значит, Сугисита… Поняла, спасибо. А кто еще участвовал в том обсуждении?
– Значит, так. Я, Элита-Сугисита, потом Макихара и Нумакава. Из девочек никто не смог оставить дом. Все живут довольно далеко.
– Конечно, детьми надо заниматься.
Момоко согласно закивала.
«Значит, ключ к разгадке в руках у Сугиситы? Возможно, это серьезная зацепка», – подумала Маё.
– Вы о чем говорите? – спросил Кэнта.
– Да так. Не обращай внимания.
– Когда ты так говоришь, тем более… – Не договорив, Кэнта посмотрел куда-то за спину Маё. – А, доброе утро!
– Ну что, все готово?
Услышав этот голос, Маё повернулась. Такэси был в том же траурном костюме, что и вчера.
– Доброе! Похоже, все уже подготовили? – Он огляделся вокруг. – Ну что, никто из гостей пока не появился?
– Да ведь еще полчаса до начала.
Услышав это, Такэси бросил взгляд на наручные часы:
– Тогда одолжу у вас Кэнту ненадолго.
– Ты что собрался делать? – насторожилась Маё.
– Да не съем я его. Поговорить надо. Как раз удобный случай.
– О чем поговорить?
– Ясно о чем: о вашем совместном будущем. После смерти брата родителей у тебя не осталось. Поэтому естественно, что я вместо отца хочу спросить у твоего жениха, готов ли он и что думает о браке.
Да, естественно. Но из уст Такэси эта фраза прозвучала подозрительно.
– Ты не против, Кэнта?
– Да, конечно, – ответил тот напряженно.
– Тогда пошли. А ты, Маё, встречай тут гостей и держись с ними как подобает.
Эти слова подсказали Маё, в чем была цель Такэси. Вчера они решили не посвящать Кэнту в их намерение вдвоем расследовать преступление, но осталась необходимость кое-что уточнить относительно гостей. Вот почему Такэси решил на это время увести его подальше.
– Понятно. Не торопитесь.
Провожая их взглядом, Маё с волнением думала, о чем может быть разговор. Такэси, понятное дело, будет рассказывать какие-то истории и задавать наводящие вопросы. Но она не была уверена, хочется ли ей знать, как станет отвечать Кэнта.
В вестибюль вошли несколько мужчин. По их виду было сразу понятно, что это не гости, а переодетые полицейские. Как и следовало ожидать, они направились прямо к Ноги, игнорируя разметку на полу.
Первым из гостей оказалась пожилая женщина. Где-то за пятьдесят, высокого роста, с очень идущей ей короткой стрижкой. Лицо ее казалось маленьким, и не только из-за маски.
Женщина шла по указателям на полу. Заполнила регистрационную карточку и приблизилась к стойке. Поклонилась Момоко, уже занявшей свое место, положила карточку и конверт с подарком на поднос. Рядом, как и вчера, стоял Маэда со смартфоном в правой руке, но его левая рука осталась неподвижной. Видимо, фамилии женщины в списке не было.
Она о чем-то спросила Момоко. В ответ та указала на Маё. Женщина кивнула и медленно подошла.
– Вы ведь дочь Камио-сэнсэя? Маё, если не ошибаюсь?
– Да.
Женщина сняла маску и поклонилась.
– Я мать Наои Цукуми, он учился у Камио-сэнсэя.
Маё глубоко вздохнула. Цукуми…
– Вы помните Наою? Вы ведь его навещали несколько раз.
– Конечно, помню. Тогда, наверное, мы с вами встречались. – Она вспомнила женщину, которую видела в больничной палате.
– Вы вспомнили? А я уже стала совсем бабушкой… – Женщина прищурила глаза и снова надела маску.
– Рада вас видеть; спасибо большое, что пришли, – Маё склонила голову.
Женщина грустно сдвинула брови:
– Так неожиданно… Меня поразило известие о смерти Камио-сэнсэя. К тому же, по слухам, это не болезнь и не авария…
– Да, идет следствие, – Маё понизила голос.
Мать Цукуми слегка покачала головой:
– Невозможно поверить… Как это могло случиться с таким замечательным преподавателем?.. Камио-сэнсэй сделал так много хорошего для Наои… Подбадривал его до самого конца.
– Мы с отцом часто говорили о Цукуми. Не только когда он был здоров, но и после того, как его не стало.
– Вот как! Хотя Наоя не смог окончить среднюю школу, вокруг него были отличные учителя и хорошие товарищи, и я очень благодарна за это.
– Думаю, слыша эти ваши слова, отец сейчас очень рад. Наверное, и Кугимия сегодня придет…
– Кугимия… – Женщина прищурилась. – Тогда я смогу с ним потом поздороваться. Он ведь до сих пор присылает мне новогодние открытки.
– Они были близкими друзьями.
– Да, – мать Цукуми кивнула. – Желаю вам, чтобы следствие как можно скорее закончилось.
Маё поблагодарила ее и еще раз поклонилась.
Провожая взглядом уходящую женщину, она подумала, что для нее произошедшее десять с лишним лет назад еще не стало прошлым.
Среди всех семидесяти с лишним одногодков Наоя Цукуми выделялся с самого момента поступления в школу. А может быть, и еще до поступления. Отлично успевал в учебе, всегда был героем на спортивных соревнованиях и к тому же обладал лидерскими качествами. Еще в начальной школе он стал знаменитостью. Если в классе над кем-то пытались издеваться другие ученики, жертве достаточно было спрятаться за спину Наои, и на этом инцидент прекращался.
Эти его качества сохранились и в средней школе. Среди одноклассников кто-то притягивал к себе силой, как изображавший из себя босса Касиваги, или успехами, как отличник Сугисита, но Наоя был совершенно другого типа. Он хотел, чтобы все делалось разумно, чтобы все и всегда были равны, был честным и принципиальным. Не зря его считали настоящим лидером.
Эйити, бывший тогда классным руководителем, опирался на Наою. Он говорил, что Цукуми обеспечивает порядок и спокойствие в классе благодаря своей доброте и качествам вожака. Может быть, поэтому невозможно было поверить, что он серьезно заболел. Это была лейкемия. В разговорах с товарищами он сам удивлялся, что стал чувствовать необычную слабость на занятиях спортом, но никто не думал, что положение настолько серьезное.
Все вместе сделали тысячу бумажных журавликов, подготовили видеописьмо. Отнести все это больному поручили Кугимии и Маё – они теснее других общались с Наоей.
Цукуми нравилась Маё, и, хотя подошли бы и другие девочки, выбрали ее, потому что все считали, что между ними существует взаимная привязанность.
Маё ощутила, как краснеет, когда ей сказали об этом. Она и сама это чувствовала.
После того дня она несколько раз ходила его навестить. Иногда рассказывала о своих горестях. Например, о том, что одноклассники сторонятся ее из-за того, что она дочь учителя. На это он сказал ей следующее: «Что из того, что ты дочь Камио-сэнсэя? Ты – это ты. Только дуры слушают то, что говорят всякие идиоты».
Перейдя в девятый класс, Маё вскоре узнала, что Наоя Цукуми умер. Вместе со всеми она была на похоронах. Многие одноклассницы плакали.
