Разоблачение. Начало

Юля

Он улыбался. Разговаривал. Вёл себя, как всегда, не зная, что их разоблачили. Его и брата. Кто из них Павлик? И как зовут второго? Сегодня я намеревалась это выяснить.

Кто был со мной той ночью? Кто отец моих малышей? Я задавала себе эти вопросы бесконечно. С утра. Ночью удалось выкинуть из головы всё и уснуть.

Что толку метаться или рыдать? Тем более, что ничего не случилось. Ну, развлеклись два брата. Посмеялись. Бывает и хуже.

Обидно и больно, конечно. Но ни один из них не обязан считаться с моими чувствами. Я сама сделала выбор. Нужно было лишь не вестись на надежды подруг, сразу отказаться от похода в офис Кострова. Но назад время не отмотать, и на паузу не поставить.

– Ты почему на звонки не отвечаешь? – это Ильин вместо приветствия начинает на меня наезжать. Прости, Лёша, но сегодня не твой день. И ничей – только мой.

Я видела их пикировку с Костровым – случайно подсмотрела. То, что Костров мог Лёхе накостылять, даже не порадовало. В другой день я бы посмеялась, наверное.

– Я не обязана разговаривать с тобой по телефону в своё свободное время, – рисую жирные точки над «і». – А ты, будь добр, рабочие моменты решать здесь и сейчас и не посягать на моё личное пространство. Тебе там нет места.

– Юль, – идёт он на попятный, – ты не в духе, я понял. Поговорим позже.

«Никогда, Ильин!», – хочется крикнуть мне, но это попахивает истерикой, а я меньше всего не хочу сейчас заводиться. Нужны силы, чтобы выдержать и рабочий день, и праздничный ужин.

Родителей Костровых немного жаль. Они не виноваты. Маме, наверное, как любой женщине, хочется, чтобы её дети были счастливы и нашли свою судьбу. Ну, если смотреть беспристрастно, некоторые в тридцать пять уже почти взрослых детей имеют. А её сыновья подзадержались в «пацанах». Может, поэтому они хотят познакомиться со мной поближе. Жаль разбивать их надежды, но быть козой отпущения тоже не хочу.

Павлик опаздывает. Или он не Павлик?.. Странно даже. Вот сейчас я вспоминаю все несоответствия и понимаю: они же отличаются. Ведут себя по-разному. И как этого я не заметила сразу?

А больше всего волнует другое: Элька собирала досье на «кандидатов». Как она пропустила? Второй брат не мелькает нигде? Очень странно. Семья у них не с «улицы», как говорят. О таких, как Костров, средства массовой информации пишут.

Загадки Костровской семьи невольно рождают очень много вопросов. Я бы и не хотела быть настолько заинтересованной, но вольно или невольно втянута в непонятную мне игру и хочу ясности.

Это тоже способ расставить точки над «і», как и с Лёшкой, с которым тоже ничего не понятно. У меня голова распухла от мыслей и предположений, и я даже рада, что сегодня всё закончится.

Звонит Розка. Звонит Элька. Я не отвечаю и сбрасываю звонки. Обеим пишу смс-ки, что у меня всё хорошо, но очень много работы. Они привыкли, знают, что если я с головой погружена в трудовой ритм, то лучше меня не трогать.

Но впервые работа меня не увлекает. И от этого становится немножко страшно и тоскливо. Переменам и так быть, учитывая, что у меня растёт живот, но как-то я не совсем морально готова.

Вечером Костров опаздывал. Ильин снова сунулся поговорить, но я его просто задвинула, как мусорную корзину – ногой и поглубже, чтобы глаза не мозолила. Поговорить нужно. Но не сегодня. Я всё равно должна выяснить, зачем он ко мне так яростно пристаёт. Не верю я в его воспылавшие чувства.

– Скоро буду, – звонит мне Костров. Я теперь даже не знаю, как его зовут на самом деле. Остаётся лишь мысленно фамилию произносить.

Он волнуется. А поэтому я успокаиваюсь. Но, может, потому что он действительно волнуется, что-то внутри неудобно колется, будто в кофту мягкой вязки затесалась щепка или колючка.

Я выхожу ему навстречу – слышала, как Ильин приказывал охране не пускать моего фиктивного жениха внутрь здания. Мне сейчас только разборок не хватает для полного счастья. Вечер бы пережить.

– Юля, – хватает Костров меня за руки и оглядывает с ног до головы. Можно подумать, миллион лет не виделись.

Нет, я не переодевалась. Много чести для домашнего ужина. А вот причёску в обеденный перерыв сделала. И тоже не потому что ужин, а потому что заранее была записана к мастеру.

Странное чувство, но я чувствовала себя обновлённой. Нам, девочкам, это так порой необходимо: новое платьице, причёска или маникюр. И всё совсем по-другому становится.

Вспомнила о платье, что светилось во тьме. Я его снова рядом положила. И смотрела, пока не уснула. Будто сто лет назад случился день рождения и та единственная ночь с Костровым.

– Поехали? – он щурится. Чуть заметно торчит хохолок на макушке. Никак не желает вписываться в модную причёску. Пальцы у него горячие. И будь это вчера, я бы расслабилась, улыбнулась ему в ответ. А сейчас не могу, хоть меня и подмывает задать самый главный вопрос. Но позже. Так, как я задумала.

– Поехали, – киваю и сажусь в машину. Костров заботливо накидывает на меня ремень безопасности, и снова это меня задевает, но я держусь из последних сил.

– Юль, ты плохо себя чувствуешь? – Костров с тревогой заглядывает мне в лицо. – Скажи, не молчи. Я позвоню родителям, и мы никуда не поедем.

– Нет, всё в порядке, – не смотрю ему в глаза. – Я просто устала немного. День был тяжёлым.

Он шумно выдыхает, а я думаю: и это игра? А может, я всё же ему нравлюсь? Но тогда почему? Ответов у меня нет.

– Добрый вечер, дорогие! – сияет, как люстра в тысячу свечей, мама Лена с порога. – А мы уже заждались! Ну что вы так поздно? – отчитывает она сына как школьника.

– Это я виноват, мам, – целует её в щёку Костров. – Опоздал. Ты кормить нас будешь? Я голоден как волк!

– Тогда мой руки, – треплет она его по волосам.

Я не спешу. Прохожу в комнату. Не наглею, но рассматриваю помещение. Я даже не ищу. Я уверена, что здесь найду ответ на свой главный вопрос.

– Дима тоже опаздывает, – сетует мама Лена, – сложно собраться вовремя в наш стремительный век.