Шрифт:
Закладка:
Я не в силах сдержать свой гнев, поэтому хватаю первое, что попадается под руку и кидаю в Чаки. Это оказывается рамка с нашей совместной фотографией, там, где я и Оливия на Рождество.
– Ты совсем сошел с ума? – Кричит Оливия, подбегая к Чаки. – Ты в порядке? Не ранен осколком? Тебе больно? Давай я дам лед.
Ему, конечно же, не больно, но это отличный способ привлечь внимание моей девушки.
– Картер, что происходит? Я тебя не узнаю. Картер, пожалуйста, успокойся, прими душ и ложись спать. Мы поговорим завтра утром. И решим, что делать со Стейси.– Говорит Оливия.
– Не делай вид, что ты не злишься. – Усмехаюсь я. Ведь я прекрасно вижу, как она держится из последних сил, пытаясь сохранить спокойствие.
– Я злюсь. Я очень на тебя злюсь. Ты вечно все скрываешь, ты поехал к своей сумасшедшей бывшей, ты снова пьешь. И снова агрессивен. Почему я должна быть спокойной? – Спрашивает меня моя девушка.
Я громко смеюсь. Сейчас мне хочется немного виски и чтобы они оба заткнулись. Чаки стоит на кухне, скрестив руки на груди, и смотрит на меня исподлобья.
– Иди, ложись спать. И, когда ты протрезвеешь, мы серьезно поговорим о наших отношениях. Иначе я уйду. – Говорит она. Ее голос дрожит, сейчас она напоминает мне Стейси, в последние недели наших с ней отношений. Она тоже часто плакала и пугала меня своим уходом, а сегодня даже пыталась сброситься с моста, чтобы насолить мне.
– Я протрезвею, но разговаривать не хочу. Иди, я тебя не держу. – Отвечаю я.
Больше всего в женщинах меня раздражают слезы. Ну и угрозы того, что они бросят меня. Тогда я начинаю вести себя по-свински. Я не виноват, что Оливия так же пытается манипулировать мной, пугая своим уходом. Если она думает, что испугает меня этим, она крупно ошибается. Вернется как миленькая. Она столько раз уходила от меня и всегда возвращалась, даже приходила сама. Поэтому сейчас ее угрозы звучат очень смешно. Возможно, во мне смеется выпитый алкоголь. Но сейчас меня совершенно не пугает ее уход.
– Хорошо. – Отвечает она. Берет джинсовку, ключи от машины и выходит из квартиры.
Я продолжаю сидеть на диване, смотря в потолок.
– Сходи, купи мне выпить. – Говорю я брату.
– Да пошел ты. – Отвечает он, подходя к входной двери.
– Стоять. Не смей идти за ней. Я пьян, но я в состоянии тебя остановить. – Говорю я.
Чак не реагирует на мои слова, а просто хлопает дверью. Я падаю на бок и проваливаюсь в сон.
Оливия.
Я рада, что сейчас лето, потому что на улице очень тепло, я сажусь в машину и еду в поисках ближайшего мотеля, чтобы провести там ночь, а утром соберу свои вещи и отправлюсь домой. Возможно, захвачу с собой Чака, не думаю, что он захочет оставаться с Картером на праздник.
Да и от моего дома в аэропорт ехать гораздо быстрее, чем отсюда. Вспомнив о Чаке, я начинаю грустить. Не знаю, зачем я оставила его вместе с Картером. Он просто невыносим. Еще утром в моей голове проскользнула мысль о том, что все не может быть хорошо слишком долго, а это значит, что началась черная полоса в наших отношениях. Наши отношения не могут быть спокойными, у нас всегда возникают проблемы, ссоры, недопонимания.
Сколько бы ни длилось наше перемирие, все всегда сводится к скандалу. Мы всегда ошибаемся. Сколько бы мы ни работали над нашими отношениями, всегда находится новая причина для ссоры. Я останавливаюсь возле круглосуточного паба и понимаю, что сегодня я ничего не ела. Живот начинает противно урчать, и я принимаю решение зайти и перекусить.
В помещении играет громкая музыка, народа столько, что просто не продохнуть, я выискиваю официантку и спрашиваю, можно ли забрать заказ с собой. Когда она кивает мне в ответ, я вздыхаю с облегчением. Не хочется находиться среди людей в алкогольном опьянении слишком долго, потому что именно поэтому я ушла из дома. Я беру пиццу, картошку фри и два бургера. Знаю, это слишком много для меня, но не могу совладать с собой, мне мешает стресс.
Вернувшись в машину, я вижу, что Чак звонит мне уже шестой раз, и, чтобы он не волновался, беру трубку.
– Где ты? Я ищу тебя уже целый час. – Говорит он.
– Почему ты не дома?
– А почему ты ушла, ночью и одна? – Я слышу его встревоженный голос.
– Давай встретимся в парке, возле дома Картера. Я приеду через пятнадцать минут. Но при одном условии, не уговаривать меня вернуться. – Отвечаю ему я.
– Я и не собирался. Жду тебя на парковке. – Произносит Чарльз и отсоединяется.
Я приезжаю чуть раньше, осматриваю территорию, на предмет появление моего парня, но вижу только Чака, одиноко сидящего на скамейке. Подхожу к нему, ставлю все, что я накупила и сажусь рядом. Он вздыхает, увидев меня.
– Ты же знаешь, что ночью опасно находиться за пределами студенческого городка? – Улыбаюсь я.
– Да, да. Это первая вступительная лекция для всех первокурсников. Но твоя улыбка выглядит так, словно у тебя за спиной пистолет. – Отвечает Чак.
– К сожалению, я не умею стрелять. – Вздыхаю я в ответ, поправляя волосы. – Поедим?
– С удовольствием.
– А потом, ты расскажешь мне про Аманду. – Подытоживаю я.
Чак достает кусок пиццы и замирает на месте. Я знаю, что он не хочет делиться чужой тайной, ведь столько раз я пыталась вывести его на это разговор. Но может именно сейчас наступил тот самый момент истины.
– И никаких отговорок. Мне нужно знать.
– Тогда это будет очень долгая ночь. – Вздыхает он.
Мы сидим на лавочке, как простые смертные и едим пиццу. Я, конечно, знаю, что мы и есть простые смертные, но моя мама бы сейчас упала в обморок. А папа прочитал целую лекцию о том, как это небезопасно, негигиенично и некультурно.
Поэтому, для меня это в первый раз. Мне кажется, в Хэмптонсе нет ни одной лавочки. Люди там слишком заняты, чтобы остановиться и посидеть хоть несколько минут.
Доев пиццу, Чак принимается за картошку и бургер. Он очень медленно пережевывает каждую картошку и никуда не торопится.
– Чак, серьезно, тебе все равно придется рассказать. – Говорю я с раздражением.
– Ладно. Только обещай мне, что все это останется между нами. И даже если вы расстанетесь, ты не расскажешь никому. – Говорит он.
– Я под присягой? – Спрашиваю я.
– Нет. Но врать нельзя. Все очень серьезно. – Я вижу Чарльза и понимаю, что ему сейчас совсем не до шуток.
– Обещаю, Чарльз. Я тебе обещаю.
– Это было почти три года назад. Картер никогда не был идеальным ребенком, а подростком он стал вообще невыносим. Спорт отвлекал его, там он выплескивал всю свою энергию, и не так сильно доставал меня. В нашей семье родители всегда старались развивать нас всесторонне. Я играл на фортепиано, а Картер играл на скрипке. Мы занимались бальными танцами и ходили в театр. Только Картера тянуло в спорт, а меня в науку. Наши родители старались, как могли. Они порочили нам большое будущее и очень надеялись, что мы поступим в Калифорнийский университет. Последний учебный год Картер играл за юношескую команду школы и был капитаном, а потом появилась Аманда. Мы познакомились с ней в хоре, и она была уникальной девушкой.
