– Веселишься?

– Рами, добрый… Эм… – Роберт посмотрел по сторонам, силясь понять, ночь сейчас или день, но, не сумев определить, вздохнул. – У меня есть повод кое-что отметить.

– Раскрыл дело?

– Нет. Но можешь поздравить, мне присваивают звание… С минуты на минуту полковник.

– Слышала.

– Хм. Тогда поздравляй.

– Не знаю, как у вас в Москве, но здесь не принято тайком вмешиваться в дела других людей.

– Ты про свое радио? Рами, не обижайся. Мне нужен профайлер, нужна ты. Зачем упрямиться? Со мной тебе и престижа прибавится, и зарплата будет, не сравнить с твоими копейками.

– Предупреждаю. Еще одна твоя такая выходка – и тебе не профайлер, а патологоанатом понадобится.

Он проигнорировал угрозу, взял крылышко, обмакнул его в соус и протянул Рамуте.

– Не упрямься. Соглашайся на предложение.

Рами села за столик.

– Арта не нашли?

– Еще нет. В процессе.

– Угу. Вижу. Федор ищет, а эксперт заливает лейку и уже не делит, а разделил шкуру неубитого медведя.

– О’кей. Ты сердишься. Понимаю. Но не надо приплетать ко мне, современному человеку, своих медведей. Ни медведей, ни балалайку с ушанкой, ни все остальные плебейские штампы. Дело движется, могу немного отдохнуть.

Рамуте промолчала.

– Тебе что-нибудь заказать? – спросил Роберт.

– Расскажи лучше, как продвигается расследование. Федор молчит, сказал, меня исключили из команды.

– Рами, не исключили, а дали тебе время подумать и принять верное решение. А Федор, кстати, молодец. Побольше бы таких на службе. Он почти такой же профессионал, как я, только наивный…

– Честный.

– Деревня деревней. Простой как грабли.

Она пододвинула пепельницу и закурила.

Этот алкаш еще смеет говорить что-то в адрес Федора.

– Ладно. Расскажу. – Он отпил из бокала и развалился на диванчике. – Я нашел деталь, которую сразу и не заметили. Деталь, общая для всех убийств.

– Что за деталь?

– Радио. Я выяснил, что приемники настроены на одну и ту же радиостанцию. На твою радиостанцию.

– Как выяснил?

– Хм. Просто. Как это обычно бывает. Собрал все данные… Что-то там еще… Сопоставил, внимательно просмотрел…

«Ясно, – подумала Рамуте. – Федор обнаружил и сообщил “этому”».

– Значит, он слушал нас?

– Да. Что именно его вдохновляет, пока не знаем. Кхм, пока не знаю, но разберусь. О, кстати! Вот! Вот поэтому я позвонил и дал команду отменить все передачи в эфире.

«Врет, урод. Такой гад. Мерзкий слизняк. Сто процентов, только что придумал эту причину».

– Ладно. И что теперь? Нас закроют? И как надолго?

– Не закроют. Вернее, не совсем.

– Это как?

– Пока не поймаем ублюдка, твои будут вещать классическую музыку и новости погоды.

Это и означает «закрыть». Рамуте хотела спросить: «Ты идиот?» – но вместо этого произнесла:

– Признайся: ты это придумал? Столько людей остались без работы на неопределенное время, и все из-за того, что ты решил надавить на меня. Из-за того, что ты так захотел?

– Ну и фантазия у тебя. Рами, мне кажется, что ты не слишком высокого мнения обо мне.

«О нет, дорогой, ты своим крошечным мозгом даже представить себе не можешь, какая у меня фантазия и что я на самом деле думаю о тебе».

– Кстати, директор у вас отличный; как только услышал, что зарплаты сотрудникам сохранят за счет бюджета, а лично для него, помимо прочего, выпишут приличную премию, чуть не расцеловал меня через трубку. Исполнительный человек. Не ожидал, что так оперативно сработает.

Рамуте нахмурилась. Может, он не врет?

– Рами, это вынужденная мера. Наш серийный убийца, как ты сама заключила, опираясь на классификацию, – организованный. Он выбирает, охотится и заманивает своих жертв. Действует не случайно, у него есть четкий план.

Роберт произносил слова, а Рамуте слышала за ними интонацию и голос Федора. Определенно, московский эксперт сейчас оглашал в вольном пересказе заключения своего провинциального коллеги.

– Судя по обстановке на месте преступления и характеру убийств, у него есть миссия. Возможно, он кому-то мстит, или хочет что-то показать обществу, или доказать. Возможно, он ждет, когда на его любимой радиостанции в новостях упомянут о его преступлениях. В любом случае очевидно, что маньяк помешан на радио, и, возможно, такие изменения, как отмена эфира, спровоцируют его на ошибку.

Московский опять выпендривается, умничает, хвастается перед Рамуте, но ему ее не обмануть. Все, что он сказал, наверняка прочитал в отчете Федора или, что еще более вероятно, услышал, когда Федор докладывал ему лично, стоя по струнке в кабинете.

– Роберт, один вопрос. Можно?

– О’кей.

– Какого хрена ты мне не позвонил и не рассказал, что меня сняли с эфира?

– Рами, я хотел. Но, во‐первых, ты просила дать тебе время, и я решил не беспокоить. А во‐вторых, сама видишь, обстоятельства… Приятные новости. Слегка потерял голову.

– Записывай меня в профайлеры.

– Твой ответ «да»?

– Мой ответ – «нет другого выбора». Обратно на радио меня теперь вряд ли возьмут. – Она вспомнила, как ввалилась в кабинет редактора и закатила там истерику. – Так что давай иди проспись и звони туда, кому ты там собирался, чтобы меня оформляли.