раньше, чем я успеваю осмыслить, что несу. Взбесила, овца такая. — С медиками на войне лучше не ссориться, а то вместо обезболивающего можно получить двойную дозу слабительного, и никто не поймет, что обгадилась ты не от страха, — дружный хохот волной проходится среди ребят. Эта Олеся тоже улыбается, будто я ей грамоту вручила. Стоит довольная! Может, ее контузило в сегодняшнем бою?

— Лесь, прекращай уже провоцировать и цеплять, — серьезно произносит Яр, взглядом разгоняет парней. — Думаешь, у меня головной боли мало?

— Хорошая девочка, Яр, — при этом смотрит на меня, не чувствую лукавства в ее словах. — Зубастая, сама покусает, кого захочет. Держи крепко, не потеряй, — я перестала понимать, что происходит.

— Не потеряю, — таким тоном, будто бросает всему миру вызов. Он это серьезно? Или продолжает убедительно играть?

— Ярослав, поступили новые разведданные! — кричит Батя.

Я давно поняла, что Батя лишь номинально числится командиром в отряде. Ребята его уважают, но командиром считают Ярослава. Особенно заметно это стало в бою. Никто шага не сделает без отмашки майора, никто не посмеет слова поперек сказать или оспорить его приказ. Порой бывали ситуации, когда мне казалось, что Яр поступает неправильно, что зря рискует, но каждый раз я оказывалась не права. Мы вырывали победы с минимальными потерями. Команда Багирова – слаженный универсальный механизм, который действует как единое целое.

— Сейчас вернусь, — обращается ко мне. — Лесь, я предупредил, — бросив жестко, развернулся и ушел.

— Ты лучше бы за меня опасался, — хохотнула она Яру в спину, но он даже не повернулся. Вроде не хотелось с ней оставаться наедине, но было желание понять, что вообще происходит.

— Не злись на меня, Аля, — плюхнулась она на землю, прислонившись к колесу внедорожника. Срывая сухую травинку, хлопнула по земле ладонью. Не раздумывая, я присела рядом, спрятав лицо под козырьком фуражки. Какое-то время мы сидели молча, потом Олеся заговорила: — Яр и Мирон для меня как братья. Да они и стали бы мне братьями, если бы мы с Олегом успели пожениться, — голос ее ломается при упоминании незнакомого мне Олега. — Олег – их двоюродный брат и мой парень, — поясняет негромко, крутя в руках сухую травинку. — Он погиб прошлым летом – здесь, в Сирии. Попал в окружение и подорвал себя гранатой, — вроде спокойно произносит, а я вижу, как руки ее крошат травинку. Как прикрывает она глаза, чтобы не дать слезам пролиться.

Страшно за нее. Почему не оставила войну? Почему не уволилась? Почему продолжает воевать? Мстит или ищет свою смерть, чтобы встретиться с любимым? Я не осмеливаюсь задать эти вопросы, но они впечатываются в мой разум, оставаясь там белым пятном.

— Погибают даже самые лучшие, Аля. Им надо, чтобы их любили, верно ждали дома, растили детей, не предавали, не ложились под генералов, — меня коробит от услышанной фразы. За то недолгое время, что я в армии, многое довелось услышать. — Чему удивляешься? — хмыкает она. — Разное бывает, тут своя иерархия, свои законы. Порой генералы и полканы ведут себя ничем не лучше бандитов. Подавай им молоденьких девчонок, и плевать, что она только из постели любимого выбралась, — и опять мне показалось, что это не просто общие фразы, а ситуация из личного опыта. — Ты не думай, Яр тебя от кого угодно защитит. Меня Олег тоже защищал, хотя порой и приходилось сложно. А взъелась я на тебя не просто так. Увидела, что ты за нами шпионила, когда мы с озера возвращались, — к моим щекам прилила красная краска, в зеркало не смотри. Олеся сорвала еще одну травинку, эту уже засунула в рот. — А потом принялась Яру мозг выносить, на озеро с левым мужиком пошла, вместо того чтобы дать ему сковородой по башке и спросить: «что за дела творятся, дорогой?». Нельзя, чтобы на передовой он дергался и думал о проблемах в ваших отношениях. Мы, кстати, случайно встретились на берегу. Я искупалась, стояла одевалась, а он меня даже не заметил. Скинул одежду и с разбегу прыгнул в воду.

— Я не ревную, — по крайней мере, сейчас точно не ревную.

Я прониклась рассказом Олеси, девушка говорила правду, я это чувствовала.

— Я хочу, чтобы Яр и Север были счастливы, раз у нас с Олегом это не получилось. Берегите друг друга, не давайте недоразумениям и мелким обидам вставать между вами, жизнь так коротка, — поднимаясь с земли.

А мне стало так стыдно, что мы обманываем всех, а Олеся искренне переживает за братьев. Устроила эту глупую проверку ради них, которую я умудрилась пройти, и теперь она верит в нас с Ярославом...

— Если останусь жива, покрещу вашего первенца, — серьезно произнесла девушка, по ее лицу пробежала тень, а у меня ком встал в горле. Война – это про людей. У каждого своя история, у Олеси она написана кровью. Неизвестно, чем закончится наша с Яром…

В том, что нужно ценить каждый миг, она, безусловно, права…

— Увидимся, — не глядя на меня, она ушла, осталось ощущение, что сбежала. Переживать свою боль в одиночестве.

— Идем на озеро? — погрузившись в себя, я не слышала, как подошел Ярослав. — Ты что, плачешь? — плюхнулся возле меня на колени и сжал лицо в руках…

Глава 52

Алеста

— Тихо, ты чего? — прижимая бережно к себе. Я и не поняла, как меня так прорвало. Рассказ Олеси оставил глубокий след в моем сердце. Я даже думать не хотела, что могу потерять кого-то из друзей. Потерять Яра.

Да, это война! Да, здесь погибают ребята и мирные жители, но я не хотела никого терять! Морально я к этому была не готова. А еще я поняла, что хочу жить. Очень хочу жить, встречать рассветы и провожать закаты. Хочу выйти замуж и родить дочку. Можно двух… а еще сыночка…

— Аля, давай успокаиваться, мне не нравится, что ты плачешь, — целуя мои щеки и нежно касаясь губ.

Типичный мужчина, который не любит женских слез. Откуда я это знаю? Слышала часто на работе. К сожалению, в нашей жизни не было сильного мужчины, за которым мы с тетей могли бы укрыться