понемногу продолжает «Шерли», а Энн пишет стихи, которые рождаются от её впечатлений о том, что она видит вокруг, что чувствует при этом. Шарлотта частенько вспоминает Эмили и, как ей было трудно с ней. Свою героиню Шерли она пытается наделить чертами, которые по её мнению были присуще покойной сестре. Энн совсем другая, старшей сестре с ней легко и просто. Они часто вместе обсуждают болезнь Энн, пытаясь найти лучший способ, если уж и не восстановления здоровья, то, по крайней мере, продления жизни.

Февральское ненастье решено было переждать и Энн, ожидая весеннего тепла, не выходила из дома. Шарлотта страшилась усиления мороза и пронизывающего ветра, мечтая лишь о том, чтобы сестра вытерпела холодное время года, а потом летом ей станет лучше, но на следующую зиму она обязательно увезёт её на юг, где климат мягче. А пока явных улучшений не было, Энн по-прежнему бледная и вялая блуждала по комнатам, выполняя посильную работу.

Обитатели пастората скорбели по Эмили, им не хватало её. В доме царила печаль и невысказанный страх, что и Энн постигнет та же участь.

В марте потеплело, и Шарлотта стала выводить младшую сестру на прогулки. Обманчивая погода ранней весной с её колеблющейся температурой не очень благоприятно отразилась на самочувствии Энн. Кашель усилился, а силы уменьшались.

Наконец, к Энн приглашён доктор, который обследовал её со стетоскопом. Его вывод стал ужасной новостью для тех, кто знал и любил Энн, — её лёгкие поражены туберкулёзом и он прогрессирует. Доктор прописал ряд мер, которые должны были локализовать очаги поражения лёгких и не дать болезни распространиться.

Все понимали, в том числе и сама Энн, что она обречена, и всё же надеялись, что она ещё поживёт, ведь ей всего двадцать девять лет. Патрик Бронте молился, это единственное, что он мог сделать для неизлечимо больной дочери. Шарлотта благодарила Бога за то, что он даёт силы отцу и ей выдержать всё, что выпадает на их долю. Она поняла, и теперь знала: «Мы не должны искать утешение в собственной силе, а должны искать во всемогуществе Бога. Сила духа это прекрасно, но она сама должна заколебаться под нами, чтобы показать насколько мы слабы».

Подруга Шарлотты Эллен предложила ей привести Энн к ним погостить. Она надеялась, что другой воздух и диетическая кухня, а также компания доброжелательных людей улучшит её настроение, и будет способствовать восстановлению здоровья.

Сёстры обсуждали это предложение и решили отказаться навестить гостеприимную и любезную Эллен. Энн написала ей, прося сопровождать её к побережью, если Шарлотта не сможет с ней поехать. Шарлотта была против поездки Эллен и Энн, она боялась их оставить вдвоём, потому что опасалась, что её сестричка, которая уже сейчас слаба, может умереть, что тогда будет делать Эллен. Но добрая и отзывчивая подруга не испугалась этого и пообещала Энн, что обязательно поедет с ней.

Шарлотта считала, что поездку лучше совершить в июне, и верила, что если Энн доживёт до июня, то лето она переживёт. Ей так хотелось, чтобы сестра прожила подольше. У Энн на время отправления было другое мнение, она помнила, что июнь обычно бывает холодный, а июль — сырой, поэтому лучше ехать во второй половине мая, когда благоухает сирень и наступают тёплые деньки. Энн надеялась, что Шарлотта тоже поедет, ведь она такая худенькая и нуждается в перемене климата и впечатлений, чтобы улучшить своё здоровье.

Энн хотела жить, не смотря на все трудности, невзгоды и печали ей нравилось жить, ведь мир такой прекрасный и переменчивый, а люди такие удивительно сложные создания и каждый со своим особым миром внутри. Ей хотелось жить ещё и ради того, чтобы не огорчать отца и сестру и Табби, ведь так невыносимо терять любимых и родных, она это прекрасно знала. Ещё недавно она надеялась, что выздоровеет и, что ей удастся принести людям пользу, достичь высокой и благородной цели. Ведь у неё столько планов в голове, столько хотелось сделать и воплотить замыслов… «Но, увы, Бог распорядился иначе, — грустно думала она. — …Если честно, немного жаль …многое не успела…, а может оно уже и не нужно и главное осуществлено …не знаю… Бог лучше меня ведает о том … Напоследок, перед смертью мне очень хочется увидеть море. Ещё раз посетить Скарборо, где я впервые увидела пенистые волны, которые приворожили мою душу…»

Апрельское похолодание ухудшило самочувствие Энн, но Шарлотта, помня состояние Эмили, считала, что у Энн ещё нет тех признаков, что быстро проявлялись у её покойной сестры и, что последние дни Энн далеко впереди. Но доктор предупредил родных больной: «не стоит питать иллюзий в отношении восстановления её здоровья и не следует менять её местожительство. Напрасно всё это». Тем временем сама Шарлотта продолжала испытывать боли в груди, хотя и значительно слабее, а также у неё не проходила хрипота. Лечилась она горячим уксусом.

В начале мая уже было обговорено, что Шарлотта поедет с Энн, потом к ним присоединиться Эллен. Они планировали пробыть в Скарборо не меньше месяца.

Хотя погода улучшилась, но это не вызвало положительных изменений в здоровье Энн. Её одолевала слабость, временами мучили сильные боли в груди. Она сильно похудела, и её руки походили на детские. Выглядит она очень изнурённой. Энн теперь каждый день гуляет с Шарлоттой. Идут они очень медленно, младшей сестре мешает одышка и слабость, которые делают их прогулки короткими и утомительными.

Крёстная мать оставила Энн небольшое наследство, так, что она теперь могла себе позволить отдых у моря. Шарлотта написала в Скорборо, желая нанять жильё. Слабеющая, чуть ли с каждым днём и осунувшаяся Энн внушала опасения Шарлотте. Как она перенесёт дорогу? Патрик Бронте хотел ехать с младшей дочерью, но теперь решил остаться в Хауорте и желал, чтобы Шарлотта непременно поехала с Энн, раз та этого хочет.

Шарлотта мечтала: «О, если бы Бог пожелал дать силы и здоровье Энн, насколько мы могли бы быть счастливы вместе!»

Эллен приехала в Лидс и на станции тщетно несколько часов прождала Шарлотту и Энн. Не дождавшись их, на следующий день она отправилась в Хауорт. В то время как она подъезжала к пасторату, к фаэтону, который ждал у ворот, несли Энн, которая упала в обморок. Табби, стояла тоже в воротах и чуть не плача прошептала, наклоняясь к Шарлотте:

— Милая, на её лице уже лежит печать смерти.

У Шарлотты защемило сердце и на душе стало как-то тяжко и горестно, ведь и она тоже заметила это.

— Табби, дорогая, мы должны ехать,