полностью закончилась, прежде чем они с «Чинуками» начнут гонку за кубок.

Лекси согласилась, потому что у нее не было выбора. Шон был ей нужен сильнее, чем она Шону. На ее пути появился еще один спасательный круг. Она не собиралась позволить этому шансу, который мог спасти ее и бизнес, ускользнуть. В этот раз она держала его крепко.

— Мы любим друг друга. — Она положила ладонь на руку Шона, устроившуюся на подлокотнике. Их заявление о любви могло бы быть правдоподобней, если бы он не выглядел приговоренным к смерти, а Лекси — палачом, ведущим его к газовой камере.

Ножки стула ее отца стукнули по полу, он посмотрел на Шона.

— Я услышал, как Лекси несколько раз упомянула любовь. Но не услышал этого от Шона. На самом деле, Нокс, ты вообще особо ничего не сказал.

Если Шон промолчит, Лекси его ударит. Коленом в пах.

— Все произошло так, как сказала Лекси, — наконец-то заговорил Шон. Теперь ему нужно было лишь повторить содержимое подсекции два. — Я ждал на борту «Морского кузнечика», не зная, придет ли она. Потом я увидел, как она бежит ко мне, и все понял. Я поселил ее в «Харбор Инн», чтобы она не чувствовала давления, и на следующий день повез знакомиться с матерью. — Это было не совсем то, что написала Лекси, но достаточно близко. Шон накрыл ее ладонь своей и легонько сжал. — У них много общего, они хорошо поладили. — Последнее замечание не было частью второй секции, и в голове Лекси зазвенел сигнал тревоги.

— Ты не упомянул слово «любовь», — настаивал ее отец.

Взглянув на Лекси, Шон улыбнулся:

— В Лекси так много всего, что можно полюбить.

Этого тоже не было ни в одной секции или подсекции. Лекси сделала все очень просто и в самом деле не думала, что могла бы сделать еще проще.

1. Я люблю ее.

а. Никогда не переставал любить ее.

б. Наша любовь вернула нас друг другу

в. Мое сердце бьется ради нее.

2. Лекси

а. Веселая

б. Умная

в. Добрая

г. Красивая.

Уголок ее рта, растянутого в улыбке, начал подергиваться. Лекси увидела веселье, сверкавшее в глубине темно-зеленых глаз Шона. Она шантажом заставила его изображать своего бойфренда. Или он собирался взять реванш, или просто был недостаточно умным, чтобы следовать простым указаниям. И то и другое стало бы проблемой.

Шон провел ладонью вверх и вниз по обнаженной руке Лекси, согревая ее кожу.

— Есть ли что-то, что невозможно полюбить в Лекси?

— Я тоже всегда так говорю. — Ее мать положила голову на мощное плечо мужа. — Ведь так, Джон?

— Да, Джорджи, — ответил он и поцеловал ее в макушку. — Ты говоришь это обо всех наших детях.

Казалось, никто кроме Лекси не заметил, что Шон не дал прямого ответа на вопрос.

— Все пошло наперекосяк, — сказал он, когда они вышли на парковку спустя полчаса. — Мне не нравится лгать Джону и твоей матери.

Лекси взглянула на него уголком глаз. Сумерки скрывали лоб Шона, а холодный ветер растрепал темные волосы и разрумянил щеки. Он надел длинное шерстяное пальто, но не стал застегивать, так что ветер шевелил галстук.

— Лгать твоей матери о нас нормально, но если я решила солгать своим родителям — это ненормально.

— Это не одно и тоже. Я солгал, чтобы спасти твою задницу от Ходы и Кэти Ли.

Лекси нажала на кнопку на ключе, и ее машина дважды мигнула фарами.

— А я в буквальном смысле спасла твою задницу от хоккейной клюшки.

— Это были просто разговорчики. Ничего подобного не произошло бы.

— Теперь мы этого уже не узнаем. — Она остановилась у водительской двери. — Отправить тебе план еще раз?

— Нет. — Шон похлопал по карману своего серого пальто. — Он прямо тут, в моей почте.

— Ты немного отклонился от схемы. — Несколько прядей светлых волос упали Лекси на лицо, и она убрала их за ухо. — Очень важно завтра придерживаться списка. Сильвия вцепится в малейшее несовпадение. Реальное или мнимое, — сказала она, имея в виду репортера из «Сиэтл Таймс».

— Беспокойся за себя, Лекси. — Он обнял ее за талию и притянул к своей груди. — На случай, если мир смотрит, — сказал он, но поцеловал так, будто они были совсем одни.

Теплый и влажный поцелуй, вытягивающий воздух из легких и зарождавший пожар в кончиках пальцев и по всему телу до самой макушки. Также неожиданно Шон отпустил Лекси и ушел, оставив ее стоять в ошеломленном молчании. Ветер поднял шлицу на его пальто, и Лекси поднесла руку к губам: пальцы казались особенно холодными по сравнению с его горячим поцелуем. И она держала руку на губах, пока Шон не исчез в вечерних сумерках.

***

Тираж «Дэйли Таймс» составлял больше двухсот тридцати тысяч, просмотров онлайн было почти втрое больше. На следующее утро после того, как случилась утечка информации, просмотры почти удвоились. К моменту, когда Лекси и Шон сидели в его кондоминиуме, ожидание возросло настолько, что историю собирались поместить на обложку местного издания в воскресном выпуске с тиражом более восьмисот тысяч.

— Это была любовь с первого взгляда, — Лекси изливала чувства на журналистку Сильвию Наварро, приложив руку к груди, обтянутой кашемировым свитером, сделанным из шерсти безубойных монгольских козлов. — Очень плохо, что я не поверила в нее сначала.

Они с Шоном сидели на кожаном диване. Одной рукой он обнимал Лекси за плечи, а за окном в полный рост виднелся Спейс-Ниддл.

Идеальная обстановка для возлюбленных, предназначенных друг другу судьбой.

— Мы просто подумали, что обстоятельства против нас.

Кондоминиум был бесспорно современным как внутри, так и снаружи. Холодная сталь, сверкающие белые стены и плитка, которой бы точно не помешал какой-нибудь цвет.

— Ты сказала, что вы встретились в Питтсбурге, когда Шон играл за «Пингвинов». — Пряди прямых черных волос Сильвии скользнули по плечу, когда она посмотрела в записи, лежавшие на коленях. — Когда это было?

— В сентябре, — ответил Шон, как Лекси и обозначила в третьей секции.

На нем была зеленая рубашка и брюки цвета древесного угля, прекрасно оттенявшие темно-синий свитер и черные брюки Лекси. Если бы ей позволили обставить квартиру, она бы добавила мазки красного и солнечно-желтого и несколько небольших ковров с длинным ворсом.

— Какого числа?

Журналистка подняла глаза. Ее взгляд как будто немного задержался на Шоне, и Лекси не могла винить ее в этом. Шон был большим и красивым, его щеки избавлены от привычной дневной щетины. Цвет рубашки делал глаза еще более зелеными, и он пах как мускусное мыло: богато и дурманяще.

— Шестнадцатого. — И Сильвия, казалась, не обладала иммунитетом к его фирменному притяжению. — За целый