Дева Шипов приближалась, покачивая бедрами под цветущим платьем. Жуткое красивое лицо исказила жестокая улыбка, она подняла ладонь, указала пальцем. С кончика пальца выстрелила лоза, потянулась к Нилле. Нилла подняла меч, но лоза извернулась и продолжила виться в воздухе, направляясь к ней.

Лоза обвила ее шею, подцепила тонкую цепочку, скрытую под платьем.

«Воровка, — Дева Шипов подняла золотой медальон на цепочке. Застежка впилась в шею Ниллы сзади. — Думаешь, можно украсть такую любовь так просто, как эти побрякушки?».

Нилла смотрела на кулон, яркий, как звезда, в свете горящих роз. Она почти забыла о нем в безумии последних дней. Ее тайный яд, опасное оружие было близко к ее сердцу.

Лоза Девы Шипов играла с цепочкой, обвивала ее. Нилла боялась, что она оторвет кулон. Но могла ли она? Это точно был кошмар, и цепочка не была настоящей. Физический медальон был где-то с ее телом, потерявшим сознание… где бы оно ни было…

«Вечность — это долго, — шептала Дева Шипов голосом шуршащих листьев и сухих веток. — Он твой на миг, но моим будет вечно. И ты никак это не изменишь, маленькая смертная».

Нилла охнула, шипы со стены обвили ее талию, впились в ткань ее платья, в ее плоть. Она отдернулась и ударила мечом, но Дева Шипов потянулась к ней сзади.

«Приди в мои руки. Обними меня».

— Чушь, старуха! — закричала Нилла и повернулась, с силой опуская меч. Клинок рассек ветки, цветы загорелись. Она рассекла тонкую шею, держащую странную голову с лицом из лепестков.

Голова покатилась массой извивающихся лоз. Тело стояло миг, шатаясь, без головы.

А потом взорвалось ветками, они устремились к Нилле как щупальца. Они обвили ее конечности, талию и торс, резали плоть. Она выронила меч в бою, но это не было важно. Она была слишком сильно связана, чтобы использовать его. Кровь лилась со всех частей ее тела, ее кости кричали, ветки с шипами стали тянуть ее в стороны, как звезду, готовые порвать.

Это был просто сон. Кошмар.

Но казалось слишком настоящим.

Нилла завизжала, ее голос оборвался, розы набились в ее рот, в ее горло, душили ее.

Вдруг треск сотряс всю комнату. Дверь рухнула, придавив шипы и розы под собой. Что-то вошло, тень сверкала трещащей магией.

Она смотрела на Ниллу.

В следующий миг магия сверкнула изгибами, рвала ветки и лозы, убрала розы из ее рта. Нилла опустилась на пол, вдруг освобожденная. Ее тело было массой истекающих кровью ран, и все кости были на грани перелома. Она пошатнулась и чуть не упала.

Тень поймала ее. На миг ее лицо оказалось прижатым к сильной груди Сорана, она вдохнула его запах — пергамент, чернила и соленый морской воздух. Свежий и чистый, закрывающий запах роз.

Его голос загудел ей на ухо:

— Перонилла, ты спишь. Поищи свое тело. Ты оставила его на кухне. Тебе нужно найти его и проснуться. Скорее!

Нилла отодвинулась и увидела снова только мерцающую тень. Но это был Соран. Она была уверена. Соран, но в реальном мире. Ее руки, которые крепко обвивали его миг назад, теперь не могли его держать.

«Перонилла!».

Снова его голос, но далеко, эхо разносилось через миры.

«Перонилла, найди свое тело! Иди!».

Что-то извивалось на полу вокруг нее. Нилла села, увидела, как конечности Девы Шипов собираются во тьме. Розы снова расцветали и горели.

Она побежала. За дверь, по коридору. Ветки ползли по стенам, но она бежала, громко стуча ногами.

* * *

Соран стоял в спальне, закрыв глаза, видел духовным зрением.

Он знал эту комнату. Хорошо знал. И кровать, с которой он познакомился за много темных ночей украденных объятий. За тем трюмо его любовницы сидела и поправляла волосы на голых плечах, хитро улыбаясь ему в зеркале, чтобы он не выдержал, выбрался из кровати и поймал ее в свои объятия.

Дева Шипов собрала свои части, приняла облик женщины и села за то трюмо.

«Любимый, — прошептала она нежно, голос был как ветерок. — Как близко мы этой ночью. Еще пара шагов, и я буду в твоем мире. И тогда мы создадим чудеса вместе!».

Она говорила, конечности с шипами таяли, становясь мягкой плотью. Она сидела, нагая, на стуле, ее ноги были скрещены, грудь скрывал только букет роз в ее руках. Волосы ниспадали черным занавесом на спину, мерцали, когда она оглянулась на него через плечо.

— Такой я тебе больше нравлюсь? — сказала она, ее глаза сверкнули под темными ресницами. — Так ты сначала представил меня?

Сильный запах в комнате играл с его чувствами, заманивал его поверить в сон, который слишком быстро стал реальным. Соран приготовился, поднял ладони с когтями.

— Я не пришел играть, Хеления, — прорычал он, шагнув к ней. — Я пришел отправить тебя туда, где твое место.

Она не вздрогнула, когда он подошел. Она подняла голову, открывая горло, когда он потянулся к ней. Когти сверкнули, но он помедлил рвать ее. Одно дело рассекать ветки Девы Шипов, но это… она… была так похожа на его воспоминание. На тот идеал, который он оберегал и ненавидел.

Бросив розы к ногам, она встала перед ним. Ее тело с объемными формами мерцало в свете горящих роз.

— Я принадлежу тебе, любимый, — сказала она. — В этом мире, вместе. Навсегда твоя, — ее ладони нежно легли на его щеки, притягивая его лицо к ее губам.

Если он не сделает это сейчас, потеряет волю.

С воплем он разорвал ее грудь, когти терзали плоть, ветки, шипы, до сердца из горящей розы. Он вырвал его и раздавил в кулаке, черная, как чернила, кровь капала с его пальцев.

Она смотрела на него, приоткрыв рот в предвкушении поцелуя.

А потом без слов растаяла, сон, реальность, шипы. Все стало дымом, ушло из этой реальности глубже в Кошмар, где ей было место.

Соран открыл глаза.

В комнате было темно из-за Ночи Ноксора. Но он помнил, где Хеления хранила свечи. Двигаясь наощупь, он нашел ящик, выдвинул его и вытащил свечу и коробочку спичек, чиркнул спичкой. Подняв свечу, он осмотрел комнату в поисках Кошмара, вмешавшегося в реальность. Но все было на местах. Кровать немного смялась, и на стенах и на полу были вмятины, но лоз и роз не было.

Соран нашел подсвечник и опустил туда свечу. А потом, вытащив Розовую книгу из мантии, он открыл ее там, где остановился. Времени не было. Носрайт скоро оправится и продолжит искать путь наружу. Ему нужно было закончить с оковами.

* * *

Шипы и розы пропали раньше, чем Нилла добралась до кухни.

Она выдохнула с облегчением и чуть замедлилась. Соран как-то остановил Деву Шипов, наверное, снова сковал ее. Иначе жуткие лозы уже поймали бы ее и продолжили рвать.

Она дрожала и шаталась, кровь лилась по рукам, ногам и груди. Это было странно. Почему она истекала кровью, если была без тела? Разве она не испытывала нечто такое во сне раньше? Но все прошло иначе. В первую ночь в Роузварде она парила по коридорам в бестелесном состоянии, и хоть Дева Шипов много раз пыталась ее поймать, ей не удалось.