Я посмотрел на разбросанную одежду, немытую посуду на кухонном прилавке и в раковине, пустые бутылки у стола и дивана… Сам он в спортивных брюках и фланелевой рубашке выглядел бы домашним и уютным, как старый ласковый кот, но такую идиллическую картину портил запах алкоголя. Иден явно был пьян, непрерывно улыбался, но на ногах держался уверенно. – Проходи, я чай организую – сказал он и достал из холодильника коробку с пирожными. – Знаю, что вредно, но люблю сладкое, – добавил он. – Иногда себя балую. Мы сели за стол, Иден налил чай. Выглядел он не то, чтобы озабоченным, а каким-то нервным, сегодня у него явно что-то не сложилось, а алкоголь не позволял ему скрыть невеселые мысли. Он немного суетился, явно не зная, как начать разговор. Я решил помочь. – Углеводы – это не смертельно, худея, мы себя теряем, – сказал я. – К нам новенький программист пришел. На место того парня, который… Иден кивнул и сказал, что он в курсе. – Худой такой, – продолжил я. – Я бы даже сказал, что хилый. Выбрал себе имя Феникс. Опрометчиво выбрал, мгновенно стал Феней – это я придумал. Приходит ко мне этот Феня для первого инструктажа, сел на стул. Воробушек мокрый и то лучше выглядит. Ну я ему сразу начал объяснять, как правильно питаться. Рассказал ему, в какой пище много полезных белков, в какой много менее полезных, но вкусных углеводов. Он слушает, кивает. Вернулся к себе, записал, что я ему наговорил, присылает файл. Дескать, проверь, нет ли ошибок? Ошибок не было, память у него хорошая. Я достаю ручку, что Ян подарил, пишу: «Ошибок нет, первый тест прошел!» И расписываюсь. Красиво так, подпись я отработал. Он в ответ кучу благодарностей, пишет, что никогда с ним так тепло на работе не разговаривали. Теперь жду, когда ему углеводы пойдут на пользу. – А трицепсы у него проверял? – засмеялся Иден. – Какие там трицепсы, одни кости остались.

– А ну согни руку? Иден пощупал мускулы, удовлетворенно кивнул. – Много лучше, но еще надо поработать. Иден явно не спешил перейти к главному. Он выпил чай, съел три пирожных, приговаривая, что сегодняшний день будет исключением из его правил, зачем-то рассказал, что в корпорации тоже нарушают правила, что цифры на совещаниях начальников отделов ни о чем не говорят, а на это смотрят сквозь пальцы, что он сам был начальником и знает, какие таблицы и графики надо показывать, а какие держать в секрете, что я уже это знаю и показываю то, что начальникам нравится. И еще, что пессимизму в корпорации не место и что надо всех подбадривать, а не вгонять в тоску. Посмеялся, что мы всех с третьего этажа зовем небожителями и что ему это слово нравится. – А в корпорации не все так гладко, – вдруг сказал он, отодвинув чашку. – У небожителей, как ты их называешь, появились проблемы. Знаешь, сколько уволилось с третьего этажа? – Как минимум один и ты занял его место. – Если бы. Я отыскал старые файлы с приказами, так вот – за год уволился каждый пятый. Все ушли по собственному желанию. Уволены задним числом. Тут он замолчал и стал наблюдать мою реакцию. Я сделал сочувственное лицо. – По десятке, я думаю? Ушли с пустыми карманами? – Нет, конечно, – замотал головой Иден. – Там не идиоты придумывать правила против себя. Кто руководит игрой, не обязательно принимает в ней участие. На третьем этаже вообще нет штрафных баллов. Ушли, набитые деньгами, как щекастые белки, слезшие с орехового дерева. – Ну, ушли и ушли. Если с деньгами, то почему бы и нет? Построят себе виллы на море, яхты купят. Дальше вино, женщины, пальмы на золотом песке. – Если бы. Я знал двух таких еще по Большой земле. Один меня сюда и вытащил. Взял я машину, добрался до ближайшего телефона-автомата, звоню ему… Я напрягся, вспомнив рассказ Цвейга. – Не дозвонился, как я полагаю, – догадался я. – Трубку взяла какая-то баба. Пьяная. Ревет, говорит, что нет больше моего приятеля. Инфаркт. – А второй? – Его я не нашел. Странно это. Тут он встал, достал из шкафчика бутылку коньяка, бокалы, разлил. Мы молча выпили. – От первого денежки в корпорацию вернулись? – спросил я. – Само собой, наследников у него не было. Мы же контракты подписали – если что, деньги назад в корпорацию. Иден все это говорил, глядя мне в глаза. Неприятное ощущение, я вам скажу! – Думаешь, что это предупреждение для всех остальных? – спросил я. Иден опять наполнил бокалы, поднял свой, посмотрел на меня сквозь стекло. – Об этом я и намеревался с тобой поговорить. Ты хотел бы в этом разобраться? Ох, как мне не понравился этот вопрос! Я сразу представил больничную палату, капельницу, провода, зеленый луч, рисующий идеальную прямую на экране медицинского монитора… И я в белом халате стою рядом, вокруг качают головами врачи и говорят, что ничего не понимают... Тут явно что-то такое запретное, что даже взглянуть на это может быть смертельно. Пожму-ка я плечами, пусть он думает, что хочет. – Понимаю, – сказал Иден, – мне тоже страшно туда лезть. Но если все так, как ты подумал, то с этим надо что-то делать. Не сидеть же нам в этой глуши всю жизнь. А ты, кстати, уже на таком уровне, что тебя это тоже коснется. – Ты хочешь предложить что-то конкретное? – спросил я. Иден встал, прислонился к кухонному прилавку, помолчал и сказал: – У Яна ушел второй помощник, он ищет замену. Можно на Большой земле найти, на такую зарплату тысяча кандидатов найдется, но Ян хочет проверенного человека. Я рекомендовал тебя. Ты как, не против стать небожителем? Я растерялся, попытался обдумать его предложение, но ничего придумать не смог. Сыр в мышеловке выглядел вкусным, да и есть ли мышеловка? Но почему я? В данный момент меня все устраивало, в такой должности и с такой зарплатой я легко протяну три года, а потом… Нет, не понимаю, почему, например, не Ольга? Ян курирует ее работу, давно ее знает. Конечно Ольга была бы лучше, пригласить меня – это явно идея Идена, а сам Ян в курсе? – А что Ян говорит? – спросил я. – Он согласился и попросил провести с тобой беседу.