Шрифт:
Закладка:
— Кстати, насчет десерта! — мать всплеснула руками, будто вспомнила о чем-то важном. — Я видела у вас тортик, Андрэ — довольно симпатичный. Не хочешь нарезать, Алина? И чай бы не помешал в такое время суток…
Уже подхватив ближайший стул за спинку, я заскрипела зубами — она, похоже, вознамерилась отправить меня на кухню любой ценой, пользуясь тем, что «Андрэ» весь растворился в моих кулинарных творениях. Это ж надо так заморить сыночка голодом, что от нормальной еды у него крыша отъехала! Ладно во время защиты он недоедал, но в детстве-то его могли кормить по-человечески — тем более там наследство, кухарки и всё такое прочее!
— Без проблем, Селена Антоновна! — процедила я, с грохотом ставя стул обратно.
Уходить и оставлять ее в выигрышной позиции не хотелось совсем. Пусть и я не собиралась посягать на сердце ее драгоценного сынули, но позволять ей выбрасывать меня за шкирку, как уличную девку, я тоже не собиралась.
Это он меня сюда привез, а не она. Вот он пусть и выставляет, если захочет.
Тут дело принципа, знаете ли.
— Вам сколько сахара в чай положить, Андрей Федорович? — спросила я, вовремя вспомнив о том, как он бесился от моего «выканья» и нарочно повысив голос на его имени-отчестве.
И тут же, не дожидаясь ответа, вышла из «семейной комнаты», высоко вздернув подбородок. Я решила дать ему пять минут на то, чтобы пришел в себя и вспомнил, что вообще-то пригласил меня не для того, чтобы припахать на кухне.
Если не придет, аккуратно распакую тортик, занесу на вытянутых пальцах в комнату, как официант из дорогого ресторана… и надену ему на голову. Конечно, скандал — это то, чего маман и добивается, но по крайней мере хоть удовольствие получу.
Внутри всё снова закипело от злости — я ведь даже дворец этот викторианский рассмотреть не успела! Как загнали меня через черный ход на кухню, так только ее и видела. Ну, еще и «семейную» эту гребанную с камином и здоровенной мебелью из тиса…
Чтоб она провалилась, эта престарелая принцесса! Это же надо так невовремя припереться! Я ведь уже почти оттаяла и собиралась дать ее сыночку еще один шанс на исправление…
Но он-то хорош! Как легко принял меня в роли обыкновенной служанки — будто так и надо! Вот и думай теперь, какими будут ваши отношения, особенно если рядом всегда будет крутиться эта высокомерная сучка…
— Я обязательно позвоню, мама… завтра же…
Я насторожилась, услышав звуки из коридора и замерла с занесенным над тортом ножом.
— Но Андрэ… мы ведь даже чай не пили! Алина…
— Алина устала, мама. Я тоже. Завтра я заеду за тобой в гостиницу, и мы поедем обедать. Обещаю…
— Андре, не вздумай с ней… Ты знаешь, чем это заканчивается! Я не прощу такого мезальянса!
— До свиданья, мам. Твой шофер уже заждался.
Входная дверь щелкнула, припечатывая возмущенный голос Селены пустой и гулкой тишиной дома. И тут же в мою сторону направились шаги — всё убыстряясь, становясь решительнее, громче, тяжелее…
Ворвался в кухню Андрей уже чуть ли ни бегом, отбрасывая со своего пути стул, попавшийся под ноги. Хорошо, что я успела отложить нож — мелькнула расплывчатая, ошеломленная мысль, пока он подхватывал меня в объятья и впечатывался в губы жадным, расплавляющим мозг поцелуем…
Глава 24
— Здесь еще одна гостиная комната… Видишь камин? Он ответвляется от трубы, что идет с первого этажа. Поэтому обе гостиные одна над другой — большая и малая. Больше каминов в доме нет, только буржуйка с остеклением в главной спальне.
— Чтобы любоваться огнем после буржуйского секса? — я многозначительно поиграла бровями. — Было бы романтично… У тебя дрова есть?
Андрей развернул меня и без слов вжал меня в очередную стенку, заткнув рот поцелуем.
Мы никогда не закончим осмотр этого дома — поняла я обреченно. Никогда не сможем пройти дальше одной комнаты или коридора без того, чтобы влепиться друг в друга и начать лихорадочно стаскивать друг с друга одежду — только для того, чтобы опомниться, натянуть всё обратно и пообещать себе, что под конец, в главной спальне, обязательно случится всё, о чем мы фантазируем.
Потому что я категорически не хотела больше трахаться у стенки. Да и в кресле не хотела. И даже на диване или в одной из многочисленных гостевых комнат. Я хотела, чтобы он довел меня до спальни и уложил в кровать — ту самую кровать, которую не делил ни с одной из своих случайных девиц. Хотела почувствовать мягкость его роскошной «барской» постели, ощутить под спиной шелковистость дорогих простыней.
Это было чрезвычайно важно — попасть в эту постель. Потому что только там, только на высшей точке моих с деканом Игнатьевым отношений, в самом его сокровенном «логове», я смогу понять, кто я для него — шлюха подзаборная или возможная будущая хозяйка этой самой постели. И решить для себя вопрос — что именно внушать ему под гипнозом и что заставлять забыть.
Да, я уже не собиралась лишать его идентичности или его блистательных мозгов, но полностью отменить возмездие я тоже не могла. Потому что шантаж он отменять не собирался.
— Может, выкинешь эти пакетики с наркотой? — закинула я удочку немного ранее, когда мы закончили кормить друг друга тортом и миловались у камина в малой гостиной. — Я ведь уже у тебя дома, и убегать явно не собираюсь.
— С какой это стати? — нахмурился он. — Я рад, конечно, что тебя устраивает мое общество, но меня устраивает то, что я полностью контролирую ситуацию. Почему я должен лишаться такого эффективного рычага давления? К тому же ты еще не показала мне обещанное видео и понятия не имеешь, какими будут наши отношения после того, как я посмотрю его. Возможно, я больше не буду тебя устраивать, и ты захочешь уйти, как в прошлый раз. Вот тогда-то пакетики и сыграют свою роль — потому что отпускать я тебя не собираюсь, Сафронова — что бы в той рекламе ни было.
И прежде, чем я смогла решить, пугаться мне или чувствовать себя польщенной, он притянул меня к себе и заставил забыть обо всем уже надолго.
В очередной комнате, оказавшейся библиотекой, мы застряли вовсе не из-за поцелуев — я разглядывала старые фотографии на стенах, Андрей же, усевшись
