«Кабинет! Скорее всего, он там». — Вспомнил совет друга принять на грудь. Достиг двери и задержал дыхание. Сделал пару вдохов и решительно надавил на ручку.

***

Ахмед прошел к бару и налил на два пальца выпивки. Легкий и летучий аромат марочного коньяка распространился в воздухе. Первая волна букета принесла с собой ванильные тона. Араб вдохнул насыщенный воздух. Не любил алкоголь, но иногда все же жизнь требовала принять свои правила. И вот теперь его эмоциональное состояние нуждалось в обжигающем чувстве, которое вызывал крепкий напиток. Разжижал кровь и нес успокоение по венам, притупляя проблемы и страхи. Не решая их. Нет! Но даст обдумать все более спокойно. Подошел к окну и посмотрел на отпечаток большого пальца, который был отчетливо виден на противоположенной стороне бокала. Слегка раскрутил и приблизил к носу. Комбинированный аромат фруктов, древесины и цветов. Сложный букет дополняли восточные пряности и орехи. Темно-янтарный напиток играл в лучах солнца. Поднес ко рту и глотнул. Первое жгучее ощущение благородного напитка обострило все вкусовые рецепторы. Он постоял, привыкая, затем сделал ещё один небольшой глоток. Подержал во рту, покатал на языке, оценивая бархатистость и мягкость вкуса. Тонкое и гармоничное послевкусие. Вздохнул.

«Да, я ничем не выдам то, что слышал. Так будет лучше. Без него мне не жить! Ведь меня все устраивало». — Он смотрел на цвет темной карамели и катал по стенкам. Эти простые движения успокаивали. Снова сделал глоток, облизал губы.

Раздался звук открываемой двери. Ахмед обернулся. Владимир шагнул в кабинет и осторожно прикрыл за собой дверь. Послышался поворот ключа. Нерешительно потоптался у двери, переминаясь с ноги на ногу.

«Он хочет секса?! — паническая мысль пронеслась в голове араба. — К этому я не готов!»

— Привет, — первым произнес Ахмед, помня, что ничем не должен выдать, что слышал те слова. — Я приехал недавно… Был трудный день… Решил немного выпить перед ужином, — качнул бокалом. — Присоединишься?

— Привет! Я искал тебя, — тихо произнес Владимир, внимательно читая эмоции на любимом лице. Подошел к бару и, видя, что Ахмед пьет коньяк, взял тот же напиток. — Тебе освежить?

— Давай. — Подошел и встал напротив. Послышалось легкое позвякивание стекла. — За нас, — произнес Ахмед.

— За нас, — повторил Владимир.

«Надо поцеловать его и вести себя непринужденно», — приближая бокал к губам, думал Ахмед. Медленно отпил, давая себе паузу собрать волю в кулак. Затем подошел ближе и притянул свободной рукой к себе. Наклонил голову и коснулся губ. В ответ Владимир вжался в его тело, и легкий поцелуй перешел в страстную игру. Некоторое время предавались ощущениям, которые дарили друг другу, и все плохие мысли покинули их горячие головы.

— Прости меня, — выдохнул Владимир в губы любимого.

Тело араба мгновенно напряглось.

— За что?! — спросил, прерывая поцелуй и освобождаясь из объятий Экса.

— Я видел, как ты шел к дому, и прекрасно знаю, что слышал мои слова, — сказал, с надеждой заглядывая в серые глаза.

Ахмед сделал шаг назад. Владимир видел мелькнувшую боль, которую тот не смог подавить в себе. Но это было лишь на секунду. Араб мгновенно снова подчинил бушующие эмоции. Пригубил коньяк, внимательно глядя на Экса. Повернулся и прошел к окну. Молчание затягивалось. Владимир смотрел на напряженную спину и плечи, обтянутые тонким, дорогим хлопком голубой рубашки, как Ахмед снова отпивает из стакана.

— Прости меня! — Словно пригвожденный к месту, Экс не смел сделать шаг навстречу.

— Хорошо! Не буду отпираться, что не слышал. Признаюсь, это было больно, — повернулся, — но не видеть тебя в тысячу раз больнее, — прошел и сел за стол. — Я не хотел сознаваться, что слышал, — сцепил пальцы в замок, так что побелели костяшки пальцев. — И да, это меня подкосило.

— Как мне вымолить прощение? — Экс приблизился и встал перед ним на колени. Нерешительно прикоснулся к коленям кончиками пальцев. — Мне очень стыдно за свои слова, но я не думаю так! Я тоже хочу этого!

Ахмеду стало ещё больнее. Теперь он хочет пойти против себя и предлагает то, что они никогда не обсуждали. Пальцы Владимира жгли кожу даже сквозь ткань брюк.

— Нет!

— Да! Я хочу! Понимаешь? — обхватывая за талию и вжимаясь лицом в пах. — Хочу… — мычал Экс. Поднял голову. — Сейчас! Сделай это! — попросил с мольбой в голосе.

Ахмед схватился за его руки. Попытался встать со стула, но Владимир вцепился сильнее.

— Умоляю! — Начал расстегивать ширинку на брюках араба, добираясь до вялого органа.

Ахмед не оставлял попыток прекратить это безумие, схватил Экса за волосы и с силой оттянул голову назад.

— Прекрати! Я сказал, хватит! Я не хочу! — шипели губы.

Весь пыл, охвативший Экса, сдулся. Растерянно сел задницей на пол. Глаза Ахмеда сверкали недобрым огнем. Ярость исказила любимые черты. Араб встал со стула и привел себя в порядок. Тихий звук застегиваемой ширинки в ушах Экса прозвучал громкой автоматной очередью.

— Я хочу побыть один! Мне нужно время прийти в себя. — Ахмед обошел продолжающего сидеть на полу Владимира. — Зря! Зря ты все это затеял… Поговорим позже, когда оба успокоимся. — Он направился из кабинета. Повернул ключ и, не оглядываясь, вышел за дверь.

Экс был оглушен. Пропасть не уменьшилась, а увеличилась в геометрической прогрессии. Если раньше он мог дотянуться, то теперь между ними зияла непреодолимая бездна. Нерастраченный адреналин требовал выхода. Слова Ахмеда, что он хочет побыть один, прозвучали приговором. Звук захлопнувшейся двери был сродни выстрелу в голову.

«Забыл ещё контрольный, чтобы прекратить мои мучения!» — Экс с трудом поднялся с пола. Хотелось взвыть во весь голос, словно смертельно раненый зверь. Орать во всю мощь легких, надрывая горло.

«Байк!» — Он выскочил из кабинета и пролетел мимо возвращающихся с прогулки Свята, Амира и детей.

— Как прошло? — успел задать вопрос Свят.

— Позже, — бросил на ходу и побежал в гараж, где ждал своего часа верный друг.

Ducati взревел привычным звуком. Закинул ногу и сел на родное кожаное сиденье. Натянул черный шлем, играя ручкой акселератора, мотоцикл вторил переживаниям хозяина. Помещение наполнилось выхлопными газами, С ревом сорвался с места в открытые ворота.

Ахмед прошел в свои покои и закрыл обе двери на ключ. Он был опустошен морально и физически. Не было сил ни на что. Он больше не мог смотреть, как унижается и вымаливает Владимир против своей воли отыметь его. Кровь стыла в жилах.

Как это могло случиться с ними?! Счастливая жизнь рассыпалась на миллион осколков. Он ощущал,