Когда спустились и сели в машину, Седьмая спросила:

— Вы какой-то невесёлый, Гарт. Почему?

— Не знаю. Чувство опустошения, пожалуй.

— Вы достигли цели, к которой шли много лет. Что не так?

— Может быть, так и должно быть при достижении цели. У меня не так много опыта достижений. А ещё меня всё время гложет опасение, что я что-то упустил, не учёл, не заметил…

— Я думаю, вам просто надо расслабиться. Вы слишком много работали. Снова. Давайте поедем на Средку? Отметим завершение проекта. Может, тогда у вас появится, наконец, ощущение праздника?

— Ты же в «скорлупе», — напомнил я.

— Подумаешь! Купим платье в первом же автомате. Ну давайте, правда, это будет весело!

Даже для видавшей виды Средки голая беловолосая женщина, вышедшая из машины и гордо проследовавшая в дверь автоматического магазина, зрелище не самое обычное. Но потом мы уже почти не выделялись. «Скорлупа» осталась в багажнике машины, которую мы бросили на парковке. Взяли по коктейлю в одном баре, прошлись, взяли ещё по коктейлю в другом, сели на лавочке возле любимой витрины Седьмой и полюбовались на танец мапы за стеклом.

— Вам стало легче, Гарт?

— Немного. Напряжение не ушло, но слегка отступило.

— А знаете что? — сказала она вставая. — Я хочу, наконец, танцевать! Пойдёмте в клуб!

— Не думаю, что из меня хороший партнёр.

— С вашим-то уникальным сетом? Не верю. Не отказывайтесь. Сегодня в вашей жизни особенный день, сделайте что-то необычное!

В клубе молотит ритмичная музыка, мерцает в такт неон, мелькают фигуры танцующих. Седьмая, принюхавшись, хватает со стойки два бокала, протягивает один мне.

— Вот, то, что нужно.

— Это дансинг-стимулятор, он вызывает не только прилив сил, но и…

— Я знаю! Пейте!

Я с сомнением посмотрел на бокал с цветной жидкостью.

— Послушайте, Гарт, — сказала Седьмая серьёзно. — Вы меня хотите, я это вижу, чувствую, обоняю, в конце концов. Но так и не решитесь, если не выпьете. Проект закончен, мы свободные люди, вы мне больше не босс, я тоже хочу. Пейте!

И я выпил.

Мы танцевали, потом уходили в одну из комнат с кроватями, потом возвращались и танцевали снова. Несколько раз, не помню сколько. Наши имплосеты быстро пережгли стимулятор в крови, но мы не брали новый. Нам было хорошо и так.

— Смешно, — сказала Седьмая, когда мы натанцевались и сели на лавочке снаружи, любуясь неоном и туманом.

— Что именно?

— Я всё ещё рендованная мапа. Но это был мой первый секс.

— Могу тебя дерендить, всё равно тесты кончились. Хотя, мне кажется, это ни на что не влияет.

— Думаешь, проснулся природный талант? — рассмеялась она.

— Сенсокомплекс-то работает, — пояснил я. — Ты идеально чувствуешь партнёра, как в танце, так и в постели.

— Какая чудесная ночь, правда же? — засмеялась она.

Я был готов согласиться, но тут завибрировал комм.

«Если ты вдруг на Средке, вали оттуда немедленно!» — написала мне Костлявая.

Глава 29

Выход в офлайн

Стрельба началась, когда мы добрались до машины. Сперва я даже не понял, что за шум, — в городе стреляют редко. Хотя оружие на чёрном рынке есть, но краймовые разборки не доходят до стволов, обычно, кто круче, решают силовики в рукопашной. Полисы и безы вооружены, но, как правило, используют шокеры. Кстати, что-то полисов сегодня не видно…

А потом по променаду хлынули волной моты. Электрические моторы работают негромко, но клановые сигналят, орут, палят во все стороны из дробовиков.

— Чёрт, не выедем, — сказал я. — дорогу заняли, идиоты. Давай пропустим, подождём, пока проедут.

Но мотов всё больше и больше, никогда не видел на Средке столько клановых. Сначала я решил, что они стреляют в воздух, из чистой дури и молодецкой удали, подумал даже: «Зацепят же кого-нибудь случайно, придурки!» Но потом один из них подлетел на моте к нам, тормознул с заносом и, радостно ухмыляясь, шарахнул картечью в витрину борделя. Нас, стоящих в тёмном углу за машиной, он не заметил. Толстое стекло покрылось плотной паутиной трещин, помутнело, но выдержало. За ним продолжает невозмутимо танцевать оборудование, прошивкой такие случаи не предусмотрены. Тогда клановый, передёрнув цевьё, выстрелил снова. Ручьём потекли на дорогу осколки, дёрнулась, застыла в полудвижении и повалилась, неловко подвернув ногу, мапа. Картечина попала ей точно в глаз, и, хотя в ренде мозг отключён, жить без него она всё же не может. Стекло окрасилось кровью, хлынувшей из глазницы…

* * *

— Стой, хватит! Гарт, достаточно! — остановила меня Седьмая. — Лучше достань из багажника «скорлупу».

— Ты права. Ещё не хватало тебе случайный выстрел словить. Переодевайся, я прикрою.

За кланового, застрелившего мапу, заступились только двое его приятелей, остальные просто пронеслись мимо, ничего не заметив в азарте. Теперь у нас есть дробовики и патроны. Седьмая, скинув так недолго послужившее ей платье, натягивает на себя «скорлупу», я помогаю застегнуть. По центральному проезду рассыпаны стёкла, проносятся, стреляя куда попало, мотоциклисты, и мы уходим переулками.

* * *

— Девятую! Они застрелили Девятую! — рыдает интик.

— Не реви! — обрываю я его. — Тащи ремнабор, он должен быть в подсобке.

Клановые не успели особенно порезвиться в борделе. Он в стороне от променада, и я надеялся, что до него вообще не доберутся; но нет, трое доехали. Когда стеклянная дверь осыпалась от выстрела, сообразительный Груша выскочил в заднюю дверь и сбежал, а интик не успел. За отказ предоставить услугу бесплатно ему надавали по морде, проигнорировав попытку объяснить, что это невозможно, потом попытались воспользоваться, так сказать, неподключённым оборудованием, а поняв, что не выходит, начали от досады палить в витрины. Всего до нашего появления разбили три, но стёкла прочные. Вторая, Четвёртая и Восемнадцатая отделались мелкими ранами и порезами, а вот в Девятую, которую пытался огулять в отключённом режиме один из них, выстрелили прямо в боксе. Она лежит на полу, заливаясь кровью.

Выбрасывать на помойку трупы клановых я предоставил Седьмой, а сам взялся за резак и сшиватель. Интик в стрессе забыл, что боится крови, и держит сорванное с кровати покрытие, прижимая его тампоном к ране.

— Она умерла, боз? —