Может быть, мы странно себя вели, но нам не хотелось думать о свадьбе, как о событии «Эн-Эс-Эй-Эй»[51], на которое можно продать права. Если сделать это, то почему бы тогда не договориться о корпоративном спонсорстве (назовём это — церемония «Найк») и провести церемонию в Мэдисон Сквер Гарден с Реджисом Филбином в роли тамады и Бобом Костасом, берущим интервью после этого «группового секса»?

Как вы уже поняли — мы отвергли все предложения.

Ставки были сделаны: если мы не продадим им, чего они хотят, они это просто украдут. Вообще-то мы могли бы изменить свои планы — так мы вкратце рассмотрели вариант с Вегасом. Но резкая смена направления при планировании свадьбы казалась нам не лучшей идеей. Мы решили придерживаться изначального плана — всегда оставался шанс, что пресса хитро играет и знает меньше, чем говорит. В случае, если они действительно появятся, мы будем готовы. Для обеспечения охраны мы наняли фирму Гэвина де Бекера (и рады были оплатить её услуги из собственного кармана).

Церемония состоялась 16 июля в Вермонте под навесом, примыкающим к гостинице «Вест Маунтин Инн» в Арлингтоне. Сама гостиница представляла собой уютный постоялый двор, располагающийся на двадцати акрах сельской местности. Единственным подъездом была дорога через мост над Баттенкилл Ривер, петляющая по пастбищам с пасущимися на них ламами.

Всю неделю до «большого дня» события набирали обороты. Репортёры буквально разбили лагерь рядом с квартирой Трейси, выпытывая у жителей не знают ли они её, а если да, не упоминала ли она о каких-нибудь предстоящих событиях в своей жизни. «Энквайрер» организовал полевой штаб в отеле «Эквинокс» в Манчестере (по случайному совпадению мы с Трейси остановились там же). Также они застолбили все остальные отели, мотели и гостиницы в округе, пообещав служащим заплатить денег за информацию о прибытии наших друзей и родственников. Мужчина, назвавшийся Биллом Фоксом, то есть моим отцом, щедро снабжал всех подряд информацией о свадебных планах (когда таблоиды не получают ответов, они сами создают вымышленные сценарии). Десятки репортёров шатались по обоим городам, предлагая денег всем, кто мог предоставить дополнительную информацию. В какой-то момент репортер какой-то газетёнки решил пойти так далеко, что хотел похитить 82-летнюю бабушку Трейси: собирался заманить её в машину и возить кругами до тех пор, пока не вытянет из неё всю информацию. По всему склону холма, окружающего «Вест Маунтин Инн» расположились фотографы в камуфляже. Позже мы слышали, они даже взяли на прокат костюм ламы, чтобы подобраться поближе.

В день свадьбы я проснулся под звуки вертолётов над головой. Всего их было шесть, арендованных таблоидами, журналами и развлекательными ТВ-программами на местном аэродроме. Некоторые, несомненно, привлекли к сотрудничеству конкурентов, чтобы те взяли часть расходов, но всё равно это, должно быть, стоило целую кучу денег. Для себя «Энквайрер» арендовал два вертолёта, один из которых в субботу был постоянно в небе. Но эти вертолёты абсолютно никак не были связаны с добычей фотографий — репортёры знали, что церемония будет проходить под навесом, к тому же кому придёт в голову жениться в девять утра. Нет, вертолёты были психологическим оружием. Они хотели давить на меня, пока я не сдамся и не позволю сделать фотографии. Думаю, если бы я вышел из-под навеса и погрозил им кулаком а-ля Шон Пенн, они бы и этому были рады. Но они мне не мешали, хотя были тревожные моменты, ведь эти летающие штуковины с огромными лезвиями летали в очень ограниченном пространстве прямо над головами людей, которых я любил и лелеял больше всего.

Так почему же в один момент мы с Трейси просто не сдались? не вышли из-под навеса помахать им? не спустились вниз по подъездной дорожке, где толпились репортёры (и несколько поклонников, настоящих поклонников)? Почему нельзя было дать им всего одну свадебную фотографию и сделать всех счастливыми? Во-первых, после всего того, что провернули газетёнки, мы не собирались ещё и награждать их за это. А во-вторых, они бы не остановились на одном снимке. Сначала захотели бы запечатлеть разрезание торта, потом «эксклюзивные» снимки первой брачной ночи, ну а после — фотографии в купальниках с медового месяца.

Мы с Трейси понимали — уступить сейчас означает не просто дать им возможность делать снимки. Это была бы поддержка магического мышления — места, где ты живешь и умираешь в промежутках между газетными статьями, рейтингами и бокс-офисами. Прогулка по подъездной дорожке означала бы навсегда остаться в «Доме веселья», отправив реальности воздушный поцелуй на прощанье.

С началом церемонии вертолёты активизировались с удвоенной силой. Под навесом конечно было жарко, но никто не задыхался и не падал в обморок; с одной стороны, которую от вертолётов загораживала растительность, задувал прохладный ветерок. Как бы то ни было, всё это внешнее сумасшествие только подсластило всеобщее настроение и сделало всех ещё ближе друг к другу. К великому удивлению собравшихся снаружи незваных гостей свадьба удалась на славу. Несмотря на их подкупы, вертолёты, уловки и совместные усилия, им не удалось сделать ни единой фотографии. Наша приватность обернулась гадкими статьями, в которых газеты прохаживались по нам в виду своей неудачи. Это была та цена, которую не жалко было заплатить, потому что она позволила не только посвятить себя ритуалу бракосочетания, но и позволила установить границу нашего личного пространства, не ощутимую раньше. Пространства, где мы могли переждать любую надвигающуюся бурю.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Реальность кусается

Студио Сити, Калифорния, 6 января 1990.

Пока лимузин преодолевал путь в четверть мили от нашего дома вниз к пересечению Лорел Кэньон и бульвара Вентура, наступила ночь, загорелись уличные фонари и заморосил лёгкий дождик. На светофоре замигал жёлтый свет, когда мы подъехали к бульвару. Водитель благоразумно решил остановиться, чтобы не проехать на красный. В машине были маленькие дети и он знал, что мы опаздываем в аэропорт, а также знал цель полёта. Зачем рисковать и добавлять ещё одну трагедию к другой.

Нам пятерым нужно было попасть на рейс до Ванкувера, где отец в срочном порядке был доставлен в госпиталь. Последний месяц он не очень хорошо себя чувствовал. Но не скажу этого и о всей остальной его взрослой жизни. Он был заядлым курильщиком, а с тех пор, когда был стройным жокеем, добрался до отметки в триста фунтов. В первую субботу нового десятилетия 61-летнее тело не смогло дольше выдерживать непрерывную атаку. Сначала выдохлось сердце,