Обряд купли-продажи ребенка проводился в тот же день, когда он родился. Но зафиксированы случаи, когда мать в этот день не "покупала" ребенка, а "продавала" его соседям. Лишь через несколько лет она со словами: "Я забираю ребенка обратно" - "Мин баланы кире алам" - "покупала" его и уносила к себе (Белорецкий р-н).

Платой за ребенка были домашние животные, птица или что-то из вещей (платок, полотенце, платье и т.п.). Платили и деньгами. Все зависело от благосостояния. В Бурзянском р-не, например, давали за купленного ребенка копытных животных: лошадь, корову, "чтобы ребенок был крепким, как копытные животные" - тояклы мал кеүек нык булһын. Давали также овцу, теленка, корову, платье, платок или деньги.

В некоторых случаях при исполнении обряда "покупки новорожденного мальчика" в его ухо вдевали серьгу и надевали девичье платье. А по достижении им трехлетнего возраста устраивали скачки в честь ребенка - бәйге. После этого празднества: ребенок снимал серьгу и девичье платье, мать сохраняла их в укромном месте (Хайбуллинский р-н).

Как видим, продажа ребенка повитухой или многодетной женщиной имела целью передать ему счастье и силу, которые имели эти женщины; возвращение ребенка через окно, а не через дверь, проведение его через очаг, круговые движения повитухи, надевание на мальчика женской одежды и женских украшений должны были разрушить козни шайтана, пяри.

Наряду с перечисленными бытовали обряды, которыми магическим путем передавались способность к получению счастья от других с помощью символики чисел 5, 7, 9, 40 и др. Для этого повитуха, первенец или самый младший в семье собирали в разных домах лоскутки, из которых затем шились детские рубашки. В Хайбуллинском р-не существовал обычай, когда шили не одну, а три рубашки из определенного количества лоскутков: 5, 7 или 9; сначала из 5, затем из 7 и 9, - эти 3 платья поочередно носили в течение сорока дней. В Белорецком р-не мать шила своему ребенку две лоскутные рубашки: сначала из 7, потрм из 12 лоскутков. В Зилаирском р-не после 40 дней ребенка одевали в семь разных одежек -кыркы сыккас ете төрлөгә кейҙерәләр. Возможно, последний обычай был связан с тем, что первые 40 дней ребенок тщательно оберегался от злых духов и, по поверьям, они не могли к нему подступиться. Ношение лоскутной рубашки после 40 дней должно было оберегать ребенка и в последующий период.

В некоторых районах (Мелеузовский, Белорецкий), пытаясь показать шайтану, что этот ребенок уже отмечен, ему прокалывали ушко, приговаривая: "Иҫән-Һау тор, ата-әсәңә иш бул" - "Будь жив-здоров, будь товарищем (парой) отцу-матери","Ғумерлөккә, гумер уҙебеҙгә" - "Навечно, вечно нам".

Во имя жизни ребенка приносили в жертву корбан - животное: лошадь, овцу, козу; жертвенное животное не должно было иметь никаких изъянов. Отец младенца обычно заявлял: "Ошо балам торһа, бәрән йәки кәзә һалам" - "Если этот мой ребенок будет жить, принесу в жертву барана или козу". По случаю этого торжества приглашали гостей. Тем, кто не мог прийти, относили мясо домой. Сам хозяин ел мясо только после того, как раздаст хэйер - долю всем присутствующим. Шкуру отдовали мулле, кости закапывали в землю (Бурзянский, Абзелиловский районы). В Зилаирском районе устраивали "праздник в честь ребенка" - бдпдй туйы. Закалывали лошадь, корову или овцу, готовили обильное угощение и приглашали гостей, говоря: "Ул (кыҙ) туйлайбыҙ" - "Отмечаем рождение сына (дочери) ".

Если в семье не выживали дети, новорожденного протаскивали под брюхом собаки (Илимбетов. 1973. С.89-95) или купали над корытом, в котором давали пищу собаке (Абзелиловский р-н). Был также обычай подкладывать ребенка на выкорм к сосцам собаки, если дети до него умирали. Так был выкормлен один башкирский хан, названный Бурнак, что значит "собачий сын" (Лоссиевский. С.375). В Мелеузовском р-не бытовал такой обычай: три раза обнеся вокруг больного ребенка собачье корыто, в него клали ребенка.

Очень распространен был обряд надевания на ребенка "собачьей рубашки" - "эт кулмәге, көсөк кулмэге". Собачья рубашка шилась повитухой или матерью в форме современной распашонки, но подол и рукава не подгибались (чтобы ребенок рос быстрее и чтобы грубые швы не раздражали его кожу), и надевалась она на ребенка сразу же после рождения или после отпадания пуповины. Свое название эта рубашка получила оттого, что первоначально надевалась на собаку и "приобретала" от нее способность противостоять злым духам: действия злых духов, по мнению верующих, переходили на собаку, а ребенку оставалось все только хорошее. В Бурзянском р-не, надевая собачью рубашку на ребенка, говорили: "Эт ғүмерле булһын, ауырыуын эт алып китһен" - "Пусть будет живучим, как собака, пусть болезни его заберет собака". Собачью рубашку на ребенка надевали в течение 7, 10 или чаще всего 40 дней; затем эту рубашку надевали на собаку, и та в ней убегала. Со временем семантика обряда изменилась: "собачью" или "щенячью" рубашку стали называть так из-за маленьких размеров и уже не надевали на собаку, а просто бросали собакам или в проточную воду.

Когда молодая мать окрепнет, чаще всего на третий, седьмой день после рождения ребенка, устраивали торжество в честь первого представления ребенка обществу. Называлось оно по-разному: кендек сәйе -"чай в честь пуповины", еп сэйе - "чай ниток", бэпэй сэйе, бэпес-сэйе, бэпэй ашы - "чай (кушанье) в честь младенца", ул сэйе - "чай сына", йыҙ сэйе - "чай дочери” и т.д. Приглашались только женщины, чаще пожилые, человек 10-12. I ости приносили угощения: масло, сметану, различные сладости и печености. После трапезы им раздавали мотки ниток, заранее приготовленные роженицей, - бэпэй ебе, кы? ебе, ул ебе - "нитки младенца, нитки дочери, нитки сына". Нитки, обязательно белого цвета, 10, 33 или 40 раз обматывали вокруг колена и стопы; полученные мотки раздавались присутствующим как символ долголетия ребенка. В некоторых районах вместе с нитками давали нагрудники кук-рәксҙ, мальчикам давали кисеты (янсцк), девочкам колечки балдак, также раздавали нитки вместе с небольшими лоскутками ткани йыртыш. Перед уходом все произносили благопожелания.

Раньше в случае рождения первенца устраивали большое празднество. М.Баишев писал, что во всех этих случаях закалывали овцу или крупную скотину, приготовляли бишбармак, пили кумыс, устраивали борьбу, скачки; молодежь веселилась пляской под дудку и пела песни. В празднестве принимали участие обыкновенно лишь однодеревенцы того лица, которое устроило пир (Баишев. С.21).

Обряд наречения имени исем туйы - "праздник имени" являлся центральным в цикле обрядов, связанных с рождением ребенка. Это торжество устраивалось, как правило, на третий (Баишев. 0.21 ; Никольский.С.109; Руденко. 1955. 0.270; Попов Н.С. 0.23; Муратов.