высокий мужчина в элегантном костюме, который молча кивнул Олегу и жестом пригласил нас следовать за ним. Меня привели в отдельную комнату на втором этаже, Олег остался за закрытыми дверями.

— Здесь вас не потревожат, — вежливо сказал управляющий. — Сейчас пришлю девушек вам в помощь.

Две молодые девушки помогли мне снять платье и показали где душ. Когда я вышла, на одном из стульев лежало чистое белье и еще одно платье — простое, удобное, деловое.

Скинув с себя все, что могло напомнить о случившемся унижении, я стала чувствовать себя увереннее. Когда я спустилась вниз, Олег уже сидел за столом в углу кабинета, его лицо было таким же непроницаемым, как и всегда. На столе стояло вино и несколько блюд, но он даже не притронулся к еде и, казалось, ждал только меня. Я села напротив, чувствуя, как возвращается хоть немного контроля над ситуацией, но внутри всё ещё бушевали эмоции, среди которых особо выделялась злость: на ситуацию, на мужчин, пользующихся своей властью, на себя… что не смогла дать достойный отпор.

Олег молча поднял бокал, предлагая выпить, но в его глазах мелькнуло нечто более глубокое, чем просто обычная вежливость. Казалось, он знал, через что я прошла и что сейчас творится в моей голове. И давал время чтобы поесть и успокоится.

Ели молча — оба устали, а поздний ужин был краткой передышкой, нужной нам обоим.

— Теперь мы можем поговорить, Лив, — наконец сказал он, когда первый голод был утолен. — Ты готова к этому?

Я молча кивнула.

Олег внимательно посмотрел на меня, изучая, словно взвешивая каждое следующее слово. Он сделал глоток вина, потом отодвинул бокал и медленно заговорил.

— Сегодня ты поняла одну вещь, Лив. Мир, в котором мы живём, не прощает слабости. Каждый шаг, каждое решение, каждое желание и каждый человек — всё имеет свою цену. Сегодня ты заплатила, но вопрос в том, готова ли ты продолжать платить. И если готова — что именно ты хочешь получить взамен?

Я стиснула зубы.

— Скажи, Лив, какую цену за секс со мной предложил тебе Володя? — синие глаза смотрели в упор, требуя ответа. — Если трудно сказать, напиши, — он протянул мне блокнот и ручку. — Не бойся, Володю ты этим не подставишь, я не дурак и отлично знаю своего друга. Мне просто интересно.

Врать не имело смысла, я быстро написала цифру, моментально подсчитав в уме сумму оставшейся ипотеки.

Олег глянул с усмешкой.

— Готов был добавить два ноля, — буркнула я.

— А, — покачал Олег головой, — вот это уже ближе к теме. Володя, Володя, как всегда прямолинеен и совершенно не умеет ставить правильный ценник. Хорошо, — он смял бумажку. — А теперь порадуй меня ценником Перумова.

Я глубоко вздохнула, чувствуя, как по телу пробегает холодок от вопроса. Перумов — это было нечто совсем другое. Вспоминать о том, что он предложил, было болезненно, но врать опять таки не имело смысла.

— Перумов… — начала я тихо, стараясь не встречаться с Олегом взглядом. — Он не предлагал цифру. Он предлагал власть. Влияние. Возможность быть с теми, кто решает судьбы. Его «ценник» — это входной билет в закрытый мир. Он не хотел просто секса, Олег, он хотел, чтобы я была его. Полностью. Если ты понимаешь о чем я. Его кукла.

Олег замолчал, а его глаза сверкнули опасным огоньком. Он изучал каждое моё слово, словно взвешивая их, как всегда, придавая больше значения тому, что сказано между строк.

— Власть, — протянул он с усмешкой, — вот что всегда привлекало таких, как Перумов. Но ты права, Лив. Это не про секс. Это про контроль. Да, — он окинул меня откровенным, оценивающим взглядом. — Пожалуй ты стоишь того. Этот ценник подходит тебе куда ближе.

Он замолчал. Мы подходили к самому главному вопросу. Вопросу цены.

— Давай, Олег, — поторопила я его, — теперь ведь твоя очередь, так? Ты знаешь порядок цен, что предложишь мне ты в этом аукционе небывалой щедрости? Давай, озвучь мой ценник в своих глазах.

— О, нет, Лив, — рассмеялся он, — это было бы слишком просто для нас обоих. Я называю — ты отказываешься, игра проиграна. Нет. Ты сейчас сама назовешь мне свою цену. За себя, за свое тело, за свои навыки, за свой талант. И за свою свободу.

Я замерла, когда услышала его слова. Олег был слишком хладнокровен и слишком хорошо играл в эти игры. Он не собирался упрощать ничего, и теперь ответственность за собственную цену лежала на мне. В глубине его синих глаз мелькнул свет — холодный, опасный, насмешливый огонек, ожидающий мой ответ.

Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоить дрожь в руках.

— Что, Лив, собираешься прочитать мне лекцию, что не все покупается и продается в этом мире? Хочешь остаться чистой? Не получится, Лив. Ты это уже пыталась сделать. Понравился результат? Твой роман с Марком тебя удовлетворил?

Я замерла, когда он произнёс это имя. Марк. Моя попытка сохранить чистоту и независимость, которая закончилась крахом, предательством и болью. Олег точно знал, куда ударить, чтобы выбить из меня все иллюзии, которые я, возможно, ещё сохраняла.

Я отпила вина, понимая, что оттягиваю время.

— Ты ломаешь меня, Олег…

— Нет, Лив, — он наклонился ко мне ближе, медленно задел за руку, погладил пальцы, переплетая их со своими. — Тебя не возможно поломать. Уничтожить — можно, но не поломать. Я пытаюсь с тобой договориться. Как с равной себе.

От мягкого, почти ласкового тона, от незамысловатой ласки, пронизанной эротизмом, мне стало трудно дышать. Марик прав — если я не смогу взять под контроль свое тело, которое тянулось к этому мужчине — я проиграю.

— Олег, — прошептала я, пытаясь сохранить хотя бы каплю контроля над ситуацией. — Ты говоришь о равенстве, но давай будем честными. У нас нет равных условий. Ты сильнее, опытнее, и ты это прекрасно знаешь.

Он улыбнулся, и в этой улыбке было что-то хищное.

— Но ты всё равно играешь, Лив, и признай — тебе это нравится, — его голос был мягким, почти успокаивающим, но в нём была сила, от которой у меня внутри всё сжималось. — Ты не сдаёшься, несмотря ни на что. И это то, что меня привлекает в тебе больше всего.

Каким-то незаметным, плавным движением он оказался совсем рядом со мной.

Олег был настолько близко, что я могла чувствовать его дыхание на своей коже. Каждое слово, произнесенное им, проникало глубоко внутрь, пробуждая что-то первобытное и темное. Мои мысли запутались, словно попали в паутину, которую он медленно, но верно плёл вокруг меня.

— Лив, — его голос стал почти