— Нахер отправляйся, — он вынул нож, крутанул в пальцах и ткнул в мою сторону. — Рожей не вышел в братья ко мне набиваться.

— Да ладно, ладно, чё ты… Нет так нет.

Я не стал настаивать, развернулся и знакомыми проулками направился к автобусной остановке. Всё, что мог, узнал. Не так уж много на самом деле, но посидеть и подумать с боевыми товарищами, как жить дальше, информации хватит.

Я долго стол на остановке, переминаясь и притоптывая. Ноги замёрзли. Берцы летние, носки тонкие, на электронном термометре застыла цифра минус девять. Ветер ворошил позёмку, задувал за ворот, за полы плаща. Флисовая шапка надёжно прикрывала уши, но совсем не защищала лицо. Дважды я пытался сесть в автобус, и каждый раз отступал, встретившись глазами с кондуктором. Можно было устроить скандал или притвориться глухонемым и проехать остановку, хоть немного приблизившись к Борискиному дому, однако проблему это не решало. Такими темпами я до утра не доеду, а всё из-за того, что денег на билет не было.

В Загоне эта проблема решилась бы банальной демонстрацией оружия, да она в принципе не могла возникнуть, потому что единственный общественный транспорт в виде поезда до Полынника либо Северного внешнего поста билетов с пассажиров не требовал. Здесь всё было сложнее. Я уже отвык жить по законам и правилам, целиком полагаясь на меткость и силу, и не переживал за проявление лишней жестокости. Главное, не вставай на пути у Конторы… Я, конечно, встал, но мы сейчас не об этом, а о праве бесплатного проезда на общественном транспорте.

В кармане лежал планшет. Не знаю, насколько он полезен в местных реалиях, но если найти лоха вроде меня, то можно толкнуть. Вопрос, за сколько? В ценах я ориентируюсь плохо, пусть самый дешёвенький в магазине стоит тысяч пять. Мой выглядит нормально, всего-то пара царапин. За тыщу втюхать можно.

Я начал предлагать планшет прохожим. Люди смотрели с брезгливостью, отворачивались, пришлось сбрасывать цену до пятисот. Заинтересовать удалось только подростка с чёрным рюкзачком за плечами. Одет прилично, но, похоже, с наличкой у него было ещё хуже, чем у меня.

— Дядь, а зарядку он долго держит?

— Долго.

— Класс! А тяжёлый? Дай потрогать.

Я дал, он схватил планшет и рванул по дорожке мимо меня в сквер. Рядом хихикнули гнусаво:

— Кинули бомжару.

Я бросился следом. Махнул напрямую через чугунную оградку по сугробам, продрался сквозь заиндевевшие кусты и едва не схватил воришку. Пацан оглянулся на мгновенье, демонстрируя страх на лице, не ожидал, что я так быстро догоню его, и припустился быстрее. Я лишь усмехнулся: состязаться в беге с человеком под дозой… Ну-ну.

Но у пацаны было всё просчитано. В конце сквера стоял полицейский патруль. Подросток заголосил:

— Дяденьки, дяденьки, помогите, он хотел меня в подъезд затащить!

Полицейские среагировали мгновенно. Один загородил собой мальчишку, второй без предупреждений втащил мне в челюсть. Я был настолько не готов к удару — во мне кипели злость, обида, раздражение — что заметил кулак лишь в последний момент. Прилетело очень хорошо. Голова откинулась, ноги подпрыгнули, и я плашмя рухнул на тротуар. Воздух из груди выскочил, перед глазами заплясали чёртики. Но тренировки с Андресом даром не прошли. Я откатился в бок, крутанулся и встал на колено, выставив перед собой защиту. В голове ещё гудело, но мозги уже включились в реальность.

Первым желанием было убить всех троих. Проблем не возникнет, сил хватит, хотя наногранды на шкале ценностей опустились до самого низа, слишком уж активно я начал их тратить, да и холод забирает какую-то часть. Но мы не на диких Территориях. Убийство полицейских в центре города сделает меня для силовых структур целью номер один. Гибель своих они не простят, устроят охоту похлеще Мозгоклюя, а прятаться сейчас не в моих интересах. Поэтому я попытался решить дело миром.

— Вы чё, мужики? Вы… Он планшет у меня украл!

— Это мой планшет! — заливаясь слезами, завопил пацан.

Другого ответа и ожидать было трудно. Шанс доказать, что планшет мой, мизерный, но я не отступал.

— Людей на остановке спросите! Они видели всё. Как он схватил, как побежал. Ну реально, я ж не дурак средь бела дня за малолеткой бегать.

— Он врёт, врёт! — не унимался молокосос.

Полицейские помалкивали. Тот, который ударил меня, потирал подбородок, лицо бледноватое и удивлённое. Похоже, его поразила моя живучесть. Вроде бы втащил от души и в нужное место, а я хоть бы хны. Наконец он повернулся к мальчишке.

— Что за планшет? Покажи.

— Нет у меня планшета, дядя, — он поднял руки. — Хоть обыщи.

Обыскивать его не стали, лишь махнули: свободен. Пацанёнок усмехнулся и незаметно показал мне средний палец.

— Плохо ведь кончишь, — негромко проговорил я.

Ему было плевать. В плохое он не верил, ибо как любой начинающий преступник считал себя не хуже Остапа Бендера. Вот только Остап Бендер чтил уголовный кодекс и освобождал граждан от наличных вполне законными способами, этот же верил исключительно в собственную непогрешимость. Ох обожжётся, придёт время.

— Вставай, — велели мне. Я поднялся. — Документы предъявляем.

Единственное, что я мог предъявить им, штрих-код на запястье, но вряд ли он их заинтересует, поэтому надо было как-то выкручиваться.

— Не хотите сами для начала…

— Опять умник попался. Антон, слышал?

— Ещё раз ему в торец пропиши. Слушай, чепушила, ты подозреваешься в совершении развратных действий в отношении ребёнка. Чуешь, чем пахнет? Ты педофил, и если не хочешь с этим ярлыком в камеру зайти, то мой тебе совет: не доводи людей до греха. Ты заставил нас напрячься, а это должно быть оплачено.

О, так они денег хотят. Я тоже хочу, только где взять?

— А в отношении какого ребёнка я совершал развратные действия? Подскажите пожалуйста, а то я как-то запамятовал.

Полицейские переглянулись. Упс, ребёнок-то ушёл, и любые обвинения в мой адрес будут голословными. И что делать?

— Да накерни ты ему ещё раз, Славян. Чё-то лопухнулись мы, хех. Пацанчик свалил и всю доказательную базу с собою увёл. А этого в отдел вести, только ребят смешить. Нахер такой геморрой нужен? Да и нет у него ничего. Бомжара натуральный.

— Да вроде помойкой не воняет.

— Значит, неформал.