был Дрейфус. После странной ситуации в хижине Деложа Неверс не доверял никому, даже Дрейфусу. Тем не менее испытал огромное облегчение, узнав его и повинуясь порыву, помахал рукой в ответ. Этот жест, решил он, обязывал его пристать к Чертову острову. Дрейфус стоял на юго-восточном склоне, там, где Неверс всегда высаживался, и упорно указывал жестами в направлении пристани. Но Неверс пришвартовался у самого склона, рядом с деревом, раскинувшим свои ветви над морем. Дрейфус бросился к нему, раскрывая объятия.

Неверс подумал, что прием многообещающий, он недаром вернулся на острова и, в последнюю очередь, что он выдал свое тайное место высадки.

– В добрый час! – закричал Дрейфус. – Вы не представляете, как я вас ждал!

– Приятно слышать, – растроганно произнес Неверс, потом вроде уловил в голосе Дрейфуса некие нотки, намекавшие на иную подоплеку столь теплого приема. – Что-нибудь случилось?

– Навалились все беды, – вздохнул Дрейфус и, озираясь, добавил: – Но не следует болтать лишнего.

– Губернатор заболел? – спросил Неверс, словно продолжал верить в приступы головной боли, будто не было намертво врезавшейся в память сцены в хижине Деложа.

– Да, – кивнул Дрейфус. В это было трудно поверить.

Неверс представил, как он дергает за ниточки, организуя уничтожение всех и каждого. Но не надо предаваться игре воображения, возможно, придется противостоять ей.

Ветер стих. Неверс заметил, гордясь собой, что надежность твердой земли под ногами – достоинство, какое только мы, моряки, способны оценить. Они поднялись вверх по склону до пальмовой рощи. Неверс помедлил, он не спешил в главный корпус, где его ожидали неприятные ситуации, которые следовало разрешить. Он спросил, ничуть не беспокоясь:

– Капитан Ксавье Бриссак уже прибыл?

– Кто?

– Капитан Ксавье Бриссак.

– Нет. Сюда никто не прибывал.

– И вы его не ждете?

– Откуда мне знать…

Знать ему неоткуда, подумал Неверс. И все-таки (пишет он) я едва отогнал от себя безумные мысли: Дрейфус не знает о скором приезде Ксавье, потому что его не будет никогда. Все это я выдумал сам, отчаянно желая уехать. Но и то, что корабль Ксавье задержался, уже достаточно скверно…

– Думаете, этот капитан появится?

– Уверен.

– Было бы хорошо. Нас так мало.

– Мало для чего?

– Вам же известно, какое положение на островах. Губернатор болеет несколько дней, нами никто не управляет.

– Вы чего-то боитесь?

– Не то чтобы боюсь. Но, возможно, ваш капитан прибудет слишком поздно.

XXXVI

Неверс размышлял, противостоит ли Дрейфус заговору или принимает в нем участие. Дрейфус объявил:

– Это будет, наверное, серьезная ситуация. Я боялся, что, когда восстание вспыхнет, останусь один, с больными и господином Де Бриноном.

Неверс подумал, что положение, похоже, действительно серьезное. Ему необязательно держать марку перед Дрейфусом. Он станет заботиться не о том, как бы не уронить себя, а как облегчить ситуацию. Это наставление он мысленно повторил четыре или пять раз.

Они вошли в главный корпус, пахло дезинфекцией и едой. Запах больницы, понял Неверс. Мельком увидел на стенах красные, синие, желтые пятна. То был знаменитый внутренний «камуфляж»; Неверс взглянул без всякого интереса, испытывая огромное желание уже находиться в пути.

– Где сейчас губернатор? – спросил он.

– В камере. В одной из четырех, что находятся в этом корпусе…

– Вы заперли его в камере? – воскликнул Неверс.

Дрейфус, казалось, забеспокоился. Стал оправдываться:

– Я здесь ни при чем. Мне отдают приказы, а я выполняю.

– Кто отдает?

– Губернатор. Сам я бы так не поступил. Я выполняю приказ. Губернатор велел поместить себя в камеру.

– Ведите меня, я хочу немедленно говорить с господином губернатором!

Дрейфус глядел на него в изумлении.

– Говорить с господином губернатором?

– Вы меня слышали?

– Господин губернатор вас не услышит. Он никого не узнает.

– Я хочу с ним поговорить.

– Воля ваша, – вздохнул Дрейфус. – Но, знаете ли, наступает ночь. Есть приказ не беспокоить больных по ночам.

– Вы хотите сказать, что я должен дожидаться утра, чтобы его увидеть?

– Чтобы увидеть – нет. Вы его увидите сверху. Но, прошу вас, не шумите, потому что он не спит.

– Раз он не спит, почему мне нельзя пообщаться с ним?

Он уже пожалел, что вступил с Дрейфусом в дискуссию.

– Чтобы пообщаться с ним, нужно подождать до утра, когда он уснет.

Неверс подумал, что уже противостоит мятежу, и ирония Дрейфуса – не просто напряжение лицевых мускулов; она сознательная, к тому же весьма грубая. Но Дрейфус говорил на полном серьезе. Неверс признался, что не понимает.

– Думаете, я понимаю? – усмехнулся Дрейфус. – Таков приказ губернатора. У нас здесь все запутано, и в итоге все мы сойдем с ума. Но я должен выполнять приказы.

– Приказано говорить с больными, когда они спят?

– Да. Если вы заговорите с ними ночью, они не услышат или сделают вид, будто не слышат. Я их мою и кормлю днем.

Мой племянник вроде бы понял.

– Пока они бодрствуют? – уточнил Неверс.

– Нет, пока спят. Когда они бодрствуют, их лучше не беспокоить. Господин Кастель оставил вам инструкции в письменном виде.

– Давайте их сюда!

– Они у господина Де Бринона. А он находится на острове Реаль. Мы могли бы поплыть туда на катере или на лодке.

– Непременно поплывем. Но сначала я хочу поговорить с господином Кастелем.

Дрейфус посмотрел на него с изумлением. Неверс твердо стоял на своем. Пока он не переговорит с губернатором, никто никуда не уедет.

XXXVII

– Желаете увидеть их – проходите.

Дрейфус открыл дверь и хотел пропустить Неверса вперед, но тот сказал: «Я за вами» и, осознавая бесполезность и театральность жеста, схватился за пистолет. Они прошли через просторный кабинет, где стояли старые кожаные кресла и стол со стопками книг и бумаг, разложенных в безупречном порядке. Дрейфус помедлил.

– Вы уверены, что будет благоразумно сейчас навещать господина Кастеля? Положение на острове серьезное. Я бы не стал терять время.

– Выполняйте! – крикнул Неверс.

Дрейфус с почтительным поклоном пропустил его вперед. Неверс согласился пройти, пожалел об этом, поднялся по лестнице и на самом верху остановился перед дверью. Отворил ее, и они выбрались на плоскую крышу к далекому звездному небу. Посередине крыши горела желтоватая электрическая лампочка.

– Не шумите, – предупредил Дрейфус. – Сейчас мы их увидим.

XXXVIII

Для лучшего понимания невероятных событий, о которых я расскажу, и чтобы читатель ясно представил первое и уже фантастическое впечатление, какое сложилось у Неверса, едва он взглянул на «больных», следует описать ту часть корпуса, где они содержались. В центре, на уровне цокольного этажа, находится открытый двор; посреди двора – квадратное строение, ранее включавшее в себя четыре одинаковые камеры. Дрейфус сообщил, что губернатор велел снести внутренние стены, – пишет Неверс. – Потом приказал возвести нынешние. Между ними располагаются четыре неодинаковые камеры неправильной формы. Чего хотел добиться губернатор этими переменами, – тайна, которую я не разгадал.

Любопытно, что он все-таки разгадал ее. Не выдает ли подобная непоследовательность отсутствие способности к синтетическому мышлению? Или, что вероятнее, Неверс не удосужился перечитать это последнее письмо? Причудливая цель Кастеля заключалась (как читатель убедится, взглянув на план, прилагаемый к данной главе), в том, чтобы каждая из четырех камер имела смежную стену с тремя остальными.

Над камерами