— Если ты хочешь сохранить и свои вещи, переложи их в сундук, а все что не поместится туда, я помещу в другое место. — Сказала Зарина-апа. — И вообще, будь как дома. В этой комнате, да и в любом другом месте моего дома, ты можешь пользоваться любым предметом, который увидишь.

Поэтому на дно сундука тут же отправился наган с запасными патронами, опорожненный от лишних вещей рюкзак, в который я решил положить папаху. А то еще старая женщина, по доброте душевной преподнесет мне новый головной убор, а старый выбросит за ненадобностью. А ведь там деньги и довольно много. На мой Коран, Зарина-апа, взглянула скептически.

— Нет, ну если тебе нравится грубый перевод, пожалуйста пользуйся. Только старайся, чтобы тебя не слышали, а то будут смеяться.

— А что здесь может быть смешного.

— Ну некоторые слова переведены не совсем верно, например вот здесь в твоем переводе значится — Птенец. Дело в том, что в этой притче, говорится о том, как аллах, повелел Мусе зарезать корову, а люди, которые не хотели этого делать постоянно переспрашивали его, рассуждая о приметах этого животного. Так вот в Коране написано «فرخ»- рофл, и это слово можно перевести и как птенец, хотя из контекста подразумевается именно телка. То есть знающие Коран люди просто посмеются над тобой, услышав неправильный перевод. И хотя телка тоже в какой-то степени птенец коровы, но согласись звучит иначе. Там довольно много таких несоответствий. Очень заметно, что основной текст переводил, хоть и знающий арабику человек, но не верующий в Аллаха. Поэтому и истинному приверженцу ислама, видны эти недочеты. Но если тебе эта книга дорога как память, почему бы и нет.

Общая, так называемая гостевая комната, говорила о своем предназначении сама за себя. Здесь кроме нескольких ковров, множества одеял, и подушек, в данный момент сложенных стопкой возле одной из стен, имелся лишь достархан — низкий не очень широкий, но достаточно длинный столик, который выставлялся в центр комнаты, при наплыве гостей. Судя по его размеру, за ним могли уместиться как минимум человек десять. При этом, женщины, и дети, как правило кушают отдельно от мужчин. Кроме нескольких праздников, специально оговоренных в священной книге, но это случается довольно редко. Впрочем, если собирается какое-то семейное торжество, чаще всего, такого разделения не происходит.

Семья Зарины, считалась, достаточно зажиточной. Во-первых, ее родной брат содержал харчевню, расположенную на дороге ведущей в Мазари-Шариф, и потому клиентов у него, было довольно много. Он можно сказать процветал в своем начинании. Покойный муж приютившей меня женщины, был школьным учителем, и кроме того выполнял обязанности местного Казия — судьи. Для некоторых дел, не касающихся уголовных преступлений, это выборная и довольно почетная должность. К тому же хорошо оплачиваемая. Хотя по сути Казий разбирает скандалы с соседями, случайную потраву участка, совершенную сорвавшейся с привязи козой, мелкую кражу, когда вор пойман, и хотят уладить дело миром. В резких случаях развод супружеской пары. В общем, бытовые мелочи, но тем не менее, он считается уважаемым человеком среди местного населения. Что, в общем-то и правильно, разве можно доверить такое, проходимцу, который не знает, ни местных обычаев, ни родственных связей. К тому же Сын Зарины погиб во время усмирения бунтовщиков, служа в армии в звании сержанта, и одно это дало ей плюс к уважению среди односельчан, так еще она и получает пенсию за него. А это вообще показатель, особенно учитывая тот факт, что пятьсот афгане — средняя зарплата неквалифицированного рабочего.

Дело в том, что в Афганистане хоть и существует пенсионное обеспечение, но оно наступает по достижении возраста в шестьдесят пять лет. В одно время и у женщин и у мужчин. При той же самой средней продолжительности жизни. То есть, если кто-то и доживает до пенсии, то очень не многие при этом сама пенсия, тоже оставляет желать лучшего, и редко достигает, двухсот афгани. А Зарина-апа, получает пятьсот и между тем на сегодняшний день только пятьдесят пять лет. То есть до официальной пенсии по старости еще десять лет жизни.

Кухня, не сильно отличается от любой другой кухни этих мест. По сути это обычная дровяная плита, установленная так, чтобы задняя ее часть выходила в соседнюю комнату. Хотя здесь и не бывает сильных морозов, а самая низкая температура зимой редко спускается ниже минус шести-семи градусов, тем не менее, отопление все же требуется, а с этим здесь очень большие проблемы. То есть при необходимости можно конечно собрать хворост по берегу реки, или на одном из склонов, но это и все. У кого есть корова, те собирают навоз и лепят кизяк. Кизяк делается из смеси коровьего навоза, мелко порубленной соломы, и глины. Все это разбавляется водой, замешивается, а затем сушится на солнце. Зимой лепешки кизяка ломают на части и топят им печь, говорят, получается довольно прилично и тепло. Разумеется, об ароматах никто не говорит, но думаю это не запахи роз, зато тепло.

Можно конечно заказать дрова, чаще всего отходы с какой-нибудь лесопилки, или уголь. Но уголь добывают только в провинции Саманган, что находится почти в восьмистах километрах от Бахарака, а железнодорожного сообщения здесь нет. Следовательно, доставка может встать дороже самого угля. Электричество в городе имеется, но опять же довольно дорогое. Поэтому к нему подключены в основном административные здания и дома достаточно богатых жителей. Правда по всему городу проложены линии городского радио, и динамик расположенный в гостевой комнате не умолкает ни на минуту. В основном транслируя музыку и реже городские новости.

Дом Зарины-апы, это не просто отдельно стоящий дом, а целая усадьба, огороженная высоким, более чем двухметровым забором, сложенным из местного камня на глиняном растворе, впрочем, как и любое строение в округе. Забор и дом, помимо этого оштукатурены снаружи и изнутри той же глиной, а дом изнутри еще и побелен в три цвета: белый, голубой и салатовый. Смотрится все это достаточно прилично и празднично. Все окна комнат дома, смотрят только во двор, который достаточно большой. В нем, помимо самого дома имеется загон для козы, причем последний сделан с некоторым размахом, и как мне кажется раньше здесь стоял и ишак, да и коза была не одинока. Чуть в стороне, стоит нечто похожее на овин, в котором имеются еще некоторые запасы сена. Неподалеку от него арба, на небольших автомобильных колесах. Очень похожая на те, что