Шрифт:
Закладка:
-- Неназванный, как там дела у твоей паствы? Много набрал?
Тот с гордостью вскинул голову:
-- Да, уже девятнадцать человек! Достойнейшие из достойных, элита элит! Без единого черного пятнышка на душе! Есть еще пять потенциальных кандидатов, но там нужно поговорить с Лаитом.
-- Это зачем?
-- А они его паладины! - обезоруживающе улыбнулся младший. - Но как же они хороши! Пап, нет же ничего плохого в том, чтобы поклоняться нам двоим?
-- Нормально это, бывает. Тем более, что со своим безбашенным братом вы во многом похожи. Два де… деловых бога - это сила… Иногда такое смешение потоков веры даже резонирует, кратно усиливая друг друга. Монотеизм вообще нынче не в моде.
Павший поморщился, вспоминая, как сотню лет назад попытался прорваться на Землю, чтобы вернуть сбежавшего на сытые хлеба Асклепия. Впечатлений хватило надолго. Достаточно лишь упомянуть увиденную им битву православного и католического распятых богов, разметавших в жаркой схватке три планеты из восьми. Когда у тебя миллиард верующих - ты можешь позволить себе многое.
А чуть позже, на изрядно замусоренном божественном плане, ему повстречался еще один высший земного пантеона - обладатель паствы в полутора миллиарда разумных.
Почувствовавший себя крохотным пикселем цифровой бог поспешил убраться из реальности Земли. И на вопрос Ауле - кого же он там увидел? Павший лишь передергивал плечами:
-- Что бы ты себе не представил - он, другой…
Торопливо собирающийся Неназванный неуклюже грохнул тяжелой алебардой - упрощенной копией той, что таскает с собой Лаит. Виновато глянув на отца, он поинтересовался:
-- Пап, а как мы домой попадем? И мама-Настя там будет?
-- Кормилицы там нет, твой неугомонный брат укрыл ее в безопасном месте. А как попадем…
Ауле с интересом прислушался. На самом деле вопрос был не тривиальный.
-- У меня в Друмире появился жрец. И он станет маяком! - с ноткой гордости произнес Павший.
-- Жрец?! Откуда?!
-- Он же сгорит, освещая нам путь!
Неназываемый величественно кивнул.
-- Вера творит чудеса! Смерть во имя меня почетна и будет одарена по достоинству. По поводу “откуда” - вам также следует думать о будущем. В свое время я сделал немало закладок. Места силы, осколки алтаря, капли крови, вечные артефакты. Вероятно, кто-то наткнулся на один из даров и проникся верой…
Ауле скептически приподнял бровь, но промолчал. Вообще-то, вышедших из его рук творений по мирам разбросанно ой как немало. Уж всяко больше чем у условно боевого бога Тьмы. Но почему-то у него жрецы из пустоты не возникают…
-- Все готовы? - не дожидаясь комментариев поинтересовался Павший. - Тогда подняли щиты и плотнее в круг! Переход будет стремительным, а от того - дискомфортным. Душа смертного слишком хрупка и ничтожна, чтобы долго служить нам путеводной звездой. Да пребудут с нами Порядок и Тьма!
-- Молот и Мастерство!
-- Верность и Честь!
Прыжок!
-- Бумм! - эхо мирового портала громыхнуло в закрытом помещении и отразившись от близких стен до звона хлопнуло по ушам вывалившихся из арки богов.
-- Что за ересь?!
Павший выругался вполголоса и движением брови разогнал окружающий мрак. Нет, он конечно не ждал алых цветов и ковровой дорожки (хотя, почему бы и нет?) - но не сырой же и темный подвал?
-- Мой бог… - где-то совсем рядом прохрипел переполненный боли и страдания голос. А еще, в нем слышалось… облегчение?
Бессмертные синхронно повернулись.
В дальнем углу, в паутине из собственных оголенных нервов, висела голова человека.
Павший невольно дернул щекой, а нахмурившийся Ауле половче перехватил молот:
-- Это и есть твой жрец? Что-то он неважно выглядит…
Голова содрогнулась в болезненном спазме, с трудом прокашлялась комками свернувшейся крови. И вновь шевельнула обкусанными губами:
-- Прости, повелитель. Я подвел тебя… не смог перенести закольцованные сто шагов вечной боли… пытки оказались сильней моей воли…
Павший на мгновение прикрыл глаза, обращаясь к инфополю мира и считывая короткую судьбу человека. Скрипнул зубами, набухшие скулы заострили лицо бога. Вздрогнув, он разорвал контакт и осенил измученного смертного знаком святого круга.
-- Никто бы не смог… я прощаю тебя! Покойся с миром!
Волна очищающей тьмы сорвалась с ладоней бога. Но прежде чем она накрыла остатки плененного жреца, тот успел крикнуть самое главное:
-- Это засада!
-- Я знаю… теперь знаю… - прошептал Павший.
-- Уходим? - коротко поинтересовался Ауле. Пусть большая часть его жизненного опыта была вымышленная, но и она научила его осторожности. Впереди вечность, торопиться и рисковать - как минимум глупо…
Вокруг напрягшегося бога кружился настороженный рой иск Изначального Горна. Молот в его руках тревожно пульсировал багровым светом. Едва слышный кузнечный перезвон бафал пространство потенциального поля боя.
Нехорошо прищурившийся Павший покачал головой:
-- Не получится. Что-то искажает высшие проявления божественной силы. Прислушайся. Астральный план идет рябью, будто дрожит…
-- От боли! - закончил за него Неназванный, по щеке которого скатилась одинокая слеза. Молодой бог отличался повышенной эмпатией. Кто-то скажет - профдеформация. Кто-то - назовет одной из граней чести. - Смотрите!
Трансформирующая реальность волна разошлась во все стороны от Неназванного. Каждый ее импульс срывал сразу несколько слоев лжи и иллюзий, тщательно укутывающих помещение. Исчезли сырой камень и влажная капель. Пропал заунывный детский плач, раздражающий ухо и беспокоящий душу. И лишь на последнем такте боги увидели истинный облик ловушки.
Каменный грот, вручную вырубленный в гранитной скале. На политый потом и страданием монолит уложены массивные плиты мифриловой брони. На ней - кропотливые узоры трехмерных пиктограмм. Что-то демоническое, бордовое, фонящее залитой под пробку злой силой. А поверх всей этой фортификации тончайшая вязь кровеносных сосудов и капилляров. Живых, пульсирующих, божественных… Ведущих к спрятанному в углу крупному сердцу…
-- Тук-тук… - пол под ногами едва слышно вздрогнул.
Толчок измученного сердца в очередной раз придал движение усталому кровотоку. Багровая, насыщенная ненавистью и адамантом жидкость, закружила вокруг богов, внося ощутимые помехи в астрал.
Павший сделал несколько шагов и склонив колено осторожно коснулся лежащего посреди октограммы сердца.
-- Юй-ди… мой старый недруг… что же эта тварь сделала с тобой?
