Шел — не совсем то слово. Я скорее летел, не ощущая при этом движения. И неожиданная остановка тоже произошла странно. Остановился — и все. Как будто и не двигался. Нить кончилась и на самом ее кончике светилась неяркая голубая звездочка. Вернее, цвет ее менялся. Какие-то мгновения она была голубой, и вдруг раз — и звездочка сияет алым цветом. Потом опять становится голубой.

Ну что же, теперь я узнал то, что хотел. Лена была жива, и направление, в котором надо ее искать, тоже определилось. Пора было выходить из транса. Однако это как раз у меня не получалось. Раз за разом старался я разорвать тьму, окружавшую меня, пытался вернуться по нити к исходному клубку. Тщетно. Я не мог ничего сделать, и никто не в состоянии был мне помочь. От безвыходности положения я не выдержал и закричал.

Наверное, этот крик мне и помог. Глаза удалось открыть. Надо мной склонился Сашка, который тряс меня за плечи и, кажется, собирался влепить мне пару пощечин.

— Отпусти, придурок, — прошептал я. — Голова оторвется…

Загайнов облегченно вздохнул.

— Я уж думал тебе совсем кранты приходят. Хрипишь, выгибаешься весь, и глаза закатились. Ну чисто эпилепсия.

Сознание мое прояснялось. Сел удобнее, оперся спиной о большой тюк, знаками попросил у Сашки закурить. Он сунул сигарету мне прямо в рот, поднес огонек зажигалки. Сам бы я этого сейчас сделать не смог — так тряслись руки. Сделал пару затяжек, совсем успокаиваясь. Сейчас бы под холодный душ — очень помогает прийти в себя. Но времени нет, надо действовать. Обойдусь и без душа.

— В общем, так. Ты ничего не видел и ничего не знаешь. Никому ни слова, особенно начальству. Понял?

Загайнов кивнул, но все же не удержался от вопроса:

— А почему?

— Да потому, балда, что это будет последний день нашей с тобой совместной работы. Меня ты больше никогда не увидишь. Запрячут так, что никакая собака не найдет. Крысой подопытной сделают. Ну а о тебе ничего сказать не могу. Захотят — оставят, а захотят — законопатят куда-нибудь на Чукотку. Чтобы не болтал лишнего. Усек?

— Усек. Но ты хоть Лену нашел? Жива она?

— Жива, жива, что ей сделается? И направление, где ее держат, теперь знаю. Примерно, конечно, поискать придется. Сейчас передохну, и отправимся. Дай-ка еще сигаретку. До сих пор внутри все подрагивает.

Мы закурили. Андрей под тюками унюхал запах дыма и жалобным голосом попросил закурить. Но мы на него только цыкнули: сиди и не высовывайся, обормот, пока взрослые дяди думают!

Я вкратце описал Сашке направление, по которому следовало двигаться. Минут пять он прикидывал в уме наш маршрут, вспоминая план эвакуации, потом решительно поднялся.

— Двинулись!

Мы еще раз проверили оружие, дали последние наставления полуспасенному Андрею и вышли в коридор.

— Направо! — скомандовал Загайнов. Свернули в следующий тоннель. Опять запертые металлические двери в стенах, забранные сеткой лампочки под потолком. Из любопытства отомкнули парочку дверей. Ничего интересного. Бочки, большие пластиковые бутыли на стеллажах, какие-то электронные блоки. Может быть, здесь Баркаев хранит сырье для своих клонов?

Гадать времени не было. Стараясь не шуметь, мы продвигались вперед, настороженно поглядывая на стены — не откроются ли там потайные выходы и не хлынет ли оттуда лавина китайских солдатиков. Но пока все было спокойно. Подземелье простиралось на огромную территорию. Кажется, мы шли уже за пределами этого бывшего завода, за его бетонным забором. Видимо, Баркаев не врал, когда рассказывал об огромной армии клонов, он и подбирал себе базу с расчетом именно на ее многочисленность. Да, но вот какое дело: за то время, что прошло с наших приключений в Байчории, никак бы он не успел все эти катакомбы выстроить. Хоть какие средства вкладывай и сколько угодно рабочих сгоняй на строительство. Это, конечно, не московский метрополитен, но тоже впечатляет. Местные власти непременно бы заинтересовались. Наверняка, еще с советских времен все осталось. И для каких же это целей в землю зарывались в таких масштабах? На противоатомное убежище, в котором можно пересидеть любой ракетный удар, не очень походит. Нет герметичных толстенных дверей, нет принудительной вентиляции с ручными насосами и фильтрами. Такое впечатление, что строили годами, а потом вдруг забросили и забыли, не до того стало.

Потом пришел Баркаев (сотоварищи, естественно, одному такое дело не поднять), занял подземелье и начал сюда свозить все, что ему нужно было для создания армии клонов. Кстати, в том числе, и ученых. Их бы еще отыскать, да поспрошать, какого хрена они этому сумасшедшему взялись помогать? Не только ведь из-за денег. А из-за чего еще? Научные интересы возобладали над общечеловеческими ценностями? Ладно, время и возможность будут — разберемся с этим…

Каким-то образом мы ощутили, что незаметно начали поворачивать назад, к центру подземелья. Коридоры изгибались, петляли, неожиданно сворачивали то в одну, то в другую сторону. Но сомнения в том, что идем правильно, не возникало. Иногда останавливались, чтобы сверить мои видения и Сашкину зрительную память. Потом двигались дальше. Оружия из рук не выпускали.

И правильно делали. Как мы ни прислушивались к окружавшей нас тишине, все же ухитрились пропустить слабые шорохи за следующим поворотом. А когда оказались перед толпой баркаевский «солдатиков», на секунду даже опешили. Только что никого не было и — получите!

Но замешательство наше длилось совсем недолго. Я кинул взгляд за спину. Оттуда тоже надвигалась синяя масса. Окружили, что называется! Ни вперед, ни назад. И, что самое неприятное, у тех, кто догонял нас, имелось в руках оружие. Какие-то странные машинки, похожие на небольшие автоматы, но незнакомой мне конструкции. Если с передними еще был шанс если не справиться, то хотя бы прорваться через их ряды, то задние нам такой возможности не оставляли. Только так нас скосят.

Мы с Загайновым переглянулись. Умирать, конечно, не хотелось. Но и сдаваться вот так, на милость баркаевских монстров? От нас зависели жизнь и свобода людей. Значит, придется драться. Ну а там как получится.

Сашка лихорадочно шарил по карманам комбинезона, ругаясь сквозь зубы — ему приходилось залезать под синюю местную униформу, а она очень мешала.

Клоны наступали. Не торопясь, плавно. Им некуда было спешить. Но расстояние между ними и нами неуклонно сокращалось. Сашка наконец удовлетворенно выдохнул: «Есть!» — и достал несколько серебристых цилиндриков. Что-то нажал на торце одного, швырнул под ноги наступавшим спереди, повторил операцию