- Пойдем, покажешь. Я что-то не уверен! Эффект должен был быть совсем другой!

Она должна была пищать от восторга, прижимать к себе букет улыбаться и выглядеть счастливой! - заметил Аспен, а мы посмотрели на Эрцилию, которая разговаривала с нянюшкой.

Мы вышли, Аспен вошел в комнату, прилег. И я повторил все, что делал.

Вплоть до лопаты.

Мы стояли на улице, а Аспен смотрел на покрытый инеем букет цветов и лопату, торчащую из сугроба.

- Даниэль, - выдохнул он. - Если бы я был бедняжкой Эрцилией, я бы ..

Он осмотрелся.

- Я бы обделался... - негромко произнес Аспен. - Такое чувство, словно ты ее в лес закапывать ведешь.

- Но я улыбался, мне непросто.

Заметил я, понимая, что даже этот романтический жест дался.

- А дальше? - спросил Аспен, но его глаза умоляли не рассказывать.

- А дальше она поблагодарила меня, а я ее обнял. И мы стояли здесь. Я грел ее под плащом, - усмехнулся я, вспоминая, как близость ее тела приятным теплом растекалась внутри.

Одна единственная мысль билась в такт с сердцем: “Моя... Моя... Моя...”

- Дальше мы увидели Донну, которая идет по старому тракту. Я предложил схватить ее и отнести домой. Цили сказала, что мы ее напугаем, а Донне бояться нельзя, -произнес я. -

Хочешь сказать, что когда я схватил тебя в первый раз это было так страшно?

- Вовсе нет, - заметил Аспен. - Я просто потерял сознание. И мало что помню. Так, не отвлекайся от рассказа. Вы увидела Донну и... ?

- __ пошли за ней. Донна прячет оборотня в поместье Мальдонадо. В старом заброшенном поместье. Я оставил Цили у входа, а сам поднялся на второй этаж. Я сделал несколько шагов, чтобы найти Донну, как вдруг увидел, что этот пушистый подонок бросился на Цили. Я слетел вниз, схватил его и чуть не убил на месте.

Я рассказал, как чудом посмотрел назад, проверяя на месте ли Цили, как вдруг огромная тень смела ее. Дальше я не помню, как слетел по ступеням, как содрал его с перепуганной Цили. Но помню грохот, когда Адам полетел в стену. И чувство, которое внутри ревело и сводило пальцы на его шее: “Как ты посмел, тварь испортить нам свидание!"

И если бы не визги Донны, я бы убил его на месте. И надо было! Надо было просто сжать его посильнее. Оставалось совсем немного. А мне хотелось, чтобы он осознал, за что умирает За то, что посмел приблизиться к ней. За то, что посмел броситься на нее, напугать ее... Мне казалось, что слишком много оборотней возле Эрцилии!

Ярость пульсировала в венах, но слыша визги Донны, я вдруг осознал, что Цили может быть ранена!

Я опомнился только тогда, когда увидел, что Цили бледная, как полотно. Ее хрупкое тело тряслось, а я бережно заворачивал его в плащ.

"Она цела, просто напугана! Цела".

Я нес ее на диван с этой мыслью. Мне не хотелось никуда класть ее. Мне хотелось прижать ее и не отпускать. Но при этом я понимал, что руки у меня должны быть свободные. Неизвестно, что на уме у Адама.

Я держал ее на руках, сжимая так, чтобы она почувствовала, что я рядом.

Я ощущал жгучую ярость к Адаму. Он заставил ее усомниться в том, что рядом со мной она в безопасности. Он выждал момент, когда я отошел. Я был уверен, что если в доме кто-то есть, то они бросятся на меня. Поэтому и поставил ее возле двери. На улице оставлять ее нельзя, вести за собой в дом, где неизвестно что притаилось, тоже. И тут на тебе!

Даже сейчас, кода я рассказывал об этом, в жилах закипала кровь. Хотелось взмыть в воздух, сжечь старое поместье и закончить начатое.

А потом я рассказал, что Адам тыкал письмами Аспена. И что я честно рассказал, как есть.

- Поздравляю! Адам спас ваше свидание! - выдохнул Аспен с облегчением. – Хоть какая-то от него польза!

- Спас? - выдохнул я, все еще сгорая от ярости.

- Защищать - это твоя сильная сторона! - заметил Аспен. - И Адаму надо пожать руку... или лапу за то, что дал тебе возможность исправить самое жуткое свидание на свете! Ты главное его пока не убивай. Мало ли, вдруг опять что-то пойдет не так!

А у нас есть Адам!

Аспен выдохнул.

Так, ты главное, не переживай. В целом получилось .. хм... неплохо... Я бы даже сказал, не безнадежно. Да! Ты делаешь успехи! Для тебя, Даниэль, они огромные.

Ничего.

Аспен одобрительно улыбнулся

- Ты еще будешь романтиком! Мы еще сделаем из тебя романтика! Обещаю! -вздохнул

Аспен, похлопав меня по плечу. - Я понимаю, что твой отец был суров, как камень. Но ты сам знаешь, к чему это привело. Ты же не хочешь повторения ошибки родителей?

- Ты о чем? - спросил .

- О том, что женщины, как я уже говорил - очень сложные существа. И то, что твоя матушка была так одержима своей внешностью - следствие холодности твоего отца. Он всегда делал вид, что не замечал ее и ее красоты. Он не восхищался ей, не говорил комплименты, не замечал новые наряды... А женщинам это нужно!

- Но мой отец любил мать настолько, что отдал за нее жизнь. Хотя это мало помогло.

Против огромной стаи оборотней он не выстоял! - произнес я.

Я ничуть не сожалел об этом. Я был наследником, которого после инцидента с каретой, поручили заботам нянь, гувернанток и немного семье Аспена. И, сказать по-совести, родители просто присутствовали в моей жизни. Отец учил, но никогда не проявлял ни любви и тепла. Мама была занята собой, поэтому все, на что я мог рассчитывать, на рассеянную улыбку И я был даже не уверен, что она адресовалась мне.

- Твоя матушка была уверена, что не нравится твоему отцу. Что не достойна его.

Что он не замечает ее. А что делает женщина, когда чувствует себя не любимой?

Правильно. Все эти шляпки, туфельки, платья, брошки - это ._ Как бы тебе сказать... Она хватала новую шляпку, смотрела на себя в зеркало: “Ну, может хоть так я тебе понравлюсь?". Видимо, она очень его любила, но его холод все испортил.

Я даже не думал об этом.

- Хочешь сказать, что _. - начал я,