— И вам не хворать, дорогая Марфа Ивановна, — кислым тоном откликнулась Ирка, а Волька только молча хлестнул хвостом.

Им обоим не нравится отзываться на чужие имена, но это обязательное условие взаимодействия с Марфинькой. Та время от времени путает реальных людей вокруг с персонажами из своего бурного прошлого, неизменно и безошибочно опознавая одну только тетю Иду. Ирка у нее то Людочка, то Катенька, кот то Барсик, то Маркиз, а меня она в периоды помрачения ума почему-то просто не замечает. Иначе и со мной бы поздоровалась, Марфинька — барышня воспитанная.

— Мы идем на открытие выставки в Доме Актера, — тетушка, у которой тоже прекрасные манеры, не могла допустить, чтобы мой вопрос остался без ответа. — Торжество начнется в пятнадцать ноль-ноль, но до этого мы еще пообедаем в ресторанчике неподалеку. Нельзя идти на мероприятие с приветственным шампанским натощак.

— Ах, вернисаж, ах, вернисаж! — в ажитации напела Марфинька и попыталась увлечь в вихре танца тетушку, но та устояла.

— А почему мы не идем на эту выставку? — с претензией спросила меня подруга. — Она же, наверное, бесплатная?

— Как воздух! Как солнечный свет! — Марфинька закружилась, распустив многослойный подол пышной розой.

— Ма шер, успокойся, иначе у тебя раньше времени закружится голова, — остановила ее рассудительная тетушка. — Еще до шампанского!

— Если тебе совсем не с кем, ты можешь пойти с нами, дорогая Людочка! — милостиво предложила Ирке Марфинька.

— Людочке есть с кем пойти, — мрачно сообщила я.

— Втроем нам будет даже веселее, — все так же не замечая меня, продолжала уговаривать Ирку Марфинька. — По правде говоря, ма шер Идочка слишком строга. У совершенно свободной барышни должен быть более легкий нрав, иначе она никогда не найдет себе кавалера!

— Ужас какой, — пробурчала я. — В восемьдесят пять лет без кавалера — просто стыд и позор!

— Не обижайся, — подпихнула меня Ирка. — Мы с тобой тоже пойдем на эту выставку.

— Ты возьмешь с собой Барсика? — Марфинька хлопнула подкрашенными ресницами. — Это очень оригинально! Тогда надень на котика галстук-бабочку, у него есть такая, я ему подарила ее на Новый год.

— На новый тысяча девятьсот пятьдесят девятый год, — невозмутимо уточнила тетушка, стоя у зеркала и прикладывая к лацкану парчового жакета то одну брошь, то другую. — Если хорошо поискать, возможно, она найдется в ящике с елочными игрушками на антресолях. Только будьте аккуратны, я недавно убрала туда китайский фарфоровый сервиз, а он очень хрупкий.

— Мы не будем рыться на антресолях и не возьмем с собой кота, — успокоила ее я.

— И правильно, Волька не любит шумные сборища. — Тетушка определилась с выбором и закрепила серебряную брошь с аметистами.

— С кем ты разговариваешь, Идочка? — Марфинька искательно огляделась. — И кто такой Волька?

— Один весьма интересный тип, я скоро вас познакомлю, — пообещала тетушка и проследовала к двери. — Идем, дорогая, такси уже ждет нас.

Мадамы удалились.

— Мне-е, — кисло вякнул кот.

— Мне тоже, — согласилась с ним Ирка.

— Вам — что? — спросила я слегка сердито.

Раздражает, знаете ли, когда кто-то меня не замечает, а кто-то общается между собой телепатически.

— Нам малость грустно, когда мы наблюдаем Марфиньку в таком состоянии, и в то же время мы испытываем чувство зависти, — обстоятельно пояснила подруга. — Представь, ей снова двадцать! Как будто у нее в голове собственная машина времени, на которой в любой момент можно прокатиться в прекрасное прошлое.

— Снова встретить и дорогую Людочку, и милого Барсика, — ехидно поддакнула я. И, поскольку подруга поморщилась, а Волька зашипел, сменила тему: — Кавалера Архипова на вернисаж позовем? Некоторые говорят, втроем веселее.

— Архипова? Архипова, Архипова… — подруга зависла.

— Не пугай меня, — попросила я. — Неужто деменция заразна и ты забыла, кто такой Архипов? Невысокий такой, рыжеватый, занудный до безобразия…

— Я прекрасно помню, кто такой Архипов, — заверила меня Ирка. — Просто задумалась. К слову, о кавалерах: как ты считаешь, этично будет использовать дружеские отношения твоей тети и того генерал-лейтенанта, чтобы быть в курсе официального следствия?

— А! Пока ты усаживала в машину освобожденного Вадика, мы с Тарасовым практически договорились, что он будет делиться информацией с нами.

— С тобой и со мной?

— С тобой, со мной и с генерал-лейтенантом Фроловым!

— И почему же ты до сих пор ему не позвонила?

— Фролову?!

— Тарасову!

— А что конкретно мы хотим узнать?

— Про мужа Юли! Кто он, где он? Следователь наверняка в курсе. Сама знаешь: когда убивают жену, первым под подозрением оказывается муж.

Это было совершенно справедливое и логичное заключение. Я мысленно попеняла себе на то, что не сделала его сама, и поднялась в светлицу, чтобы взять свой смартфон. Номер Тарасова я вбила в память еще вчера — списала с визитки, которую он мне дал, попросив непременно звонить, «если вспомнится еще что-то».

Строго говоря, к области воспоминаний относилась информация, выданная нам по выходе из гипнотического транса Архиповым. Но о том, что на полу в помещении, где нашли тело Юли Чингисхан, она же Чижняк, она же Ярвиннен, были рассыпаны бусины, следователь должен знать и без нас. Полиция ведь осматривала место преступления.

А надо бы сообщить Тарасову то, что сгодилось бы для информационного бартера…

— Про вклад в швейцарском банке говорить? — Я решила посоветоваться с подругой.

— Нет! Это слишком жирный кусочек. — Ирка сразу поняла ход моих мыслей. — Скажи только, что у нас появилась версия: Юля приехала в дом отца, чтобы взять там фамильное украшение. Ту самую звезду, которую упоминала еще первая жертва — Верочка. Пусть Лестрейды мыслят в правильном направлении, но без особых подсказок с нашей стороны, а то нечестно будет. У них и так преимущество — штат сотрудников, базы данных…

Следователь, спасибо ему, не заставил ждать, ответил на звонок без промедления. Впрочем, я не обольщалась: если это и было проявлением уважения, то не ко мне, а к генерал-лейтенанту, именем которого я спекулировала, да простится мне этот грех.

— Елена! Что-то вспомнили?

— Да. Наш товарищ, который нашел труп в садовом товариществе, сказал, что в комнате был открыт секретер, а по полу рассыпаны бусины. Мы думаем, дед хранил в секретере шкатулку с украшениями, включая старинную серьгу в виде четырехконечной звезды с красным камнем. Полагаем, убийца охотился именно за ней.

— Она такая ценная?

— Не знаю, мы ее не видели. — Я увильнула от ответа.

— А кто? Хоть кто-то ее видел?

По тону следователя я поняла, что в версию о проклятой звезде он не верит. Мне стало обидно, и я расщедрилась на информацию:

— Приемщица в ломбарде, куда