Шрифт:
Закладка:
— Если бы по своему! Уверена, что в данном случае ты как раз поступаешь по чьему-то еще усмотрению… Все-таки у Нины — ангельское терпение! Я бы такого… мужа, как ты, действительно держала на привязи.
— Что ты имеешь в виду, Бога ради?!
— Ничего особенного, кроме того, что ты опять спутался с какой-то юбкой…
— Мамуля, — вооружась дополнительным запасом терпения, попытался «покачать права» Игорь Александрович, — не все мужчины похожи на твоего мужа и моего отца. Некоторые, представь себе, увлекаются иногда другими женщинами. И на их семейной жизни это никак не отражается…
— Ты несешь чушь! То есть, конечно, не в том, что касается твоего отца: он действительно святой человек, жаль, что ты не унаследовал от него некоторые черты характера…
— Да, упрямство — это от тебя, родная. Но я не в претензии, виртуозное владение словом — это тоже твое наследие. Папа у нас молчун.
Последнее было абсолютной истиной. Папа-генерал и в эту перепалку вступать не собирался, причем не только из-за нелюбви к лишним разговорам. Непорочным ангелом он не был и в свое время погулял вполне достаточно, но семья — это дело святое. Тем более что во времена не столь отдаленные за слишком бурный роман могли наказать, что называется, не посмотрев на должности и чин. Плюс энергичная и ревнивая супруга, не обладавшая терпением и терпимостью, свойственными невестке — Нине Филипповне. Плюс мужская солидарность, которую тоже со счетов не сбросишь. Ну, подфартило мужику: жена уехала, сам себе хозяин, завел интрижку… В угол его поставить? За ремень взяться? Глупо. Вот позавидовать, пожалуй, можно. Но, естественно, молча.
Однако скандал набирал обороты, а этого генерал не любил. Поэтому на каком-то этапе все-таки счел необходимым вмешаться:
— Да будет тебе, мать. У тебя только одно на уме. А может, просто решил с друзьями пообщаться, в преферанс перекинуться, на рыбалку съездить. Большой грех — взрослый мужик отказался со стариками-родителями на даче сидеть! Да меня бы кто попробовал заставить…
— А тебя и заставлять не надо было! Тебя от дома всю жизнь только вместе с половицами отодрать можно было! Я не говорю о гарнизонном жилье, на то и армия. Но вот ты же от меня никуда не рвешься… А этот…
— А я, мамуля, между прочим, из своего дома тоже никуда не рвусь. Каждую ночь там ночую — можешь проверить. Пора бы тебе знать, что для меня дом важнее любой, как ты изволишь выражаться, юбки. И отец прав — эка невидаль, взрослый мужик в кои веки раз решил пожить в свое удовольствие. Интересно, что бы ты запела, если бы я поступил, как сейчас принято: взял бы да и женился на молоденькой?
Вопрос вырвался у Игоря Александровича исключительно в приступе раздражения на неуместную материнскую нотацию. Но вырвался — и обратно его уже было не вернуть. Хотя в какой-то степени, возможно, подсознательно, мэтр и забросил этакий «пробный шар», на всякий, как говорится, случай. Хотя жениться в данный конкретный момент ни на ком, в том числе и на Аэлите, не собирался. А если бы?
Реакция мамы на возможный экстравагантный поступок испугала Игоря Александровича не на шутку. Хотя бы потому, что отреагировала мадам генеральша лишь на предположение. Неожиданно даже для собственного супруга она превратилась в разъяренную тигрицу. И набросилась на «противника» так, как если бы это был не родной сын, кровиночка, плоть от плоти, а зять-нахлебник, нагло бросающий любимую и ненаглядную дочь:
— Ты с ума сошел?!! — заорала она, даже не заботясь о том, что соседи все это могут услышать. Слава Богу, размеры участка давали хоть какую-то гарантию секретности. — Тебе шестой десяток, вся голова седая, о внуках пора думать, а у тебя вон что на уме! Если какая-то девка собирается тебя окрутить, то имей в виду, она просто зарится на твою квартиру, деньги и все остальное…
— Что — остальное? — надеясь еще услышать что-то для себя лестное, спросил Игорь Александрович. Как тут же выяснилось — на свою же голову.
— Да уж, конечно, не на твои стать и красоту! Просто рассуждает: нашелся старый дурак, который будет прыгать вокруг на задних лапках и исполнять все прихоти. Если уж ты так любишь молоденьких — найми себе секретаршу. Только с медицинским образованием, потому что через год тебе понадобится сиделка. И не говори мне о любви, это просто смешно в твоем возрасте!
— Здрасьте! — не на шутку оскорбился мэтр. — А когда ты в твоем возрасте твердишь о вашей с отцом любви — это нормально, да? Вы не сумасшедшие?
— Нашей с отцом любви, слава Богу, шестой десяток, как и тебе. И я выходила замуж по любви не за сценариста с почти мировым именем и неплохими заработками, а за нищего младшего лейтенанта. И полстраны за ним вслед объехала, в таких халупах жили — тебе во сне не приснится. Это — любовь. И то до свадьбы я к нему в постель не лезла. А современные девицы, которые женатому человеку в жены набиваются, — это ведь уму непостижимо! Дурь, блажь и распущенность!
— Мама, мама, уймись! — затрубил отбой Игорь Александрович. — Никто ни на ком не собирается жениться, и вообще ты абсолютно права. Но дай же мне хоть иногда свободно вздохнуть. Что ты меня опекаешь, как… грудного ребенка. Ей-Богу, смешно.
— Никто тебя не опекает, — пошла было на попятную и мама, но тут же снова вспылила, поскольку «заводилась быстро», а остывала медленно. — Но на будущее, чисто теоретически, запомни: если выкинешь такой дикий номер, можешь здесь больше не появляться! Живи со своей голубкой хоть на чердаке — костьми лягу, но квартиру разменивать не дам. Антону понадобится, да и тебе будет куда вернуться, когда там надоешь. Не я твоя жена! А Нина — ангел, в обиду ее не дам, учти.
— Все, — решил нужным вмешаться снова папа, — маневры закончили, отбой. Ни вару, ни товару, он тебя дразнит, ты поддаешься. Хватит, давайте чай пить. Иначе черт знает до чего договоритесь…
Так что визит во второй его части сошел благополучно, но в Игоре Александровиче прочно угнездился червячок сомнения, который и начал его грызть уже на обратном
