Дома он, кроме празднования Рождества в кругу семьи, занялся доделыванием очков и карты. Руны все уже были нанесены, так что он проверил расчеты, удостоверился в правильности всех соединений и сделал кровную привязку очков к себе. Он как-то опасался делать это в замке. Добрый Манипулятор бдит!

Впервые Виктор надел очки в рунном кубе, опять-таки — на всякий случай. И поразился. Возможно, теперь он мог понять близоруких людей, которые впервые надели подходящие очки. Хотя даже это было не подходящим сравнением. Более верное — будто он смотрел на мир через грязное стекло, а теперь стекло убрали, а в некоторых режимах еще и дали бинокль с тепловизором. Теперь он реально мог видеть магию!

И если сперва он хотел представить их общественности только в Хогвартсе, то теперь ему не хотелось их снимать никогда! И он даже постарался так и поступить, вот только не вышло. Похоже, что с непривычки он быстро уставал от них. Так что пришлось заставлять себя не носить очки постоянно.

Еще одним изобретением были смс-таблички, в двух экземплярах. Один он забирал с собой, другой оставлял дома. Функционально они были близки к предметам с наложенными протеевыми чарами, только использоваться могли и маглами, дабы родители всегда могли написать сыну. Плюс, ставшая уже стандартной привязка к самому Виктору. На своей табличке писать и читать мог только он, а если кто-то писал на парной, то он знал кто это. Почему-то он стал не слишком доверять совам, особенно школьным.

Все остальное время он продумывал новые вязи рун и свои дальнейшие действия по возвращению в Хогвартс. С одной стороны — можно постоять в сторонке и понаблюдать. Но с другой — его так и подмывало как-то увести василиска из-под носа Дамблдора. Он даже сделал амулет, который давал бы носителю возможность говорить на парселтанге, чтобы проникнуть в Тайную комнату.

Одно останавливало — понимание что Великий Светлый Волшебник может и обидеться на вмешательство в свои планы. А то, что он ведет свою игру — в этом Виктор уже не сомневался. Не понимал только уровень этой игры — все подстроено, или некоторыми моментами Дамблдор просто грамотно пользуется. А ведь именно в этой разнице и заключался вопрос. Хотя, за вмешательство с троллем ему ведь не прилетело…

В поезде Виктор не изменил своей традиции, отправившись сразу в самый центр состава. Каково же было его удивление, когда он понял, что в «Его» купе сидят люди. Удивление было настолько велико, что он даже застыл, когда увидел такое попрание устоев.

— Доброе утро, мистер Вега. — как всегда сдержано поприветствовала его Дафна. — Вы можете зайти, если желаете. Или поискать свободное купе, пока есть такой шанс.

— Доброе утро, мисс Гринграсс, мисс Дэвис. — поздоровался Виктор, присаживаясь напротив девушек, которые будто специально сели рядом, оставив места напротив свободными. - Простите мне мое замешательство — просто я не ожидал тут никого увидеть.

— Мы уже второй раз встречаемся там, где вы почему-то не ожидаете меня видеть. — заметила Дафна, внимательно следя за собеседником. — Полагаю, это означает что есть места в которых вы ожидаете меня увидеть?

— Конечно есть. — улыбнулся Виктор.

— Обычно после этого следует перечисление хотя бы пары таких мест. — девушка слегка изогнула бровь.

— Простите, но я предпочитаю не быть тем Аполлоном, который преследовал прекрасную нимфу Дафну, поэтому удержусь от конкретики.

— Есть такая история? — не выдержала Трейси.

— Да, но она немного трагична, на мой взгляд. — Виктор изобразил печаль. — Не знаю стоит ли ее рассказывать сейчас.

— Признаться я не слышала об этой истории, так что мы были бы благодарны, если вы ее расскажете, мистер Вега. — разрешила развлечь ее Дафна.

— Существуют несколько версий этой истории, я расскажу лишь одну, излагаемую древнеримским поэтом Овидием. — начал свой рассказ Виктор, параллельно доставая свой блокнот и начиная в нем рисовать. — Во времена Богов и Героев жила на свете прекрасная нимфа Дафна, дочь богини земли Геи и бога рек Ладона. И в это же время жил бог света Аполлон. Но был он молод и горяч, и однажды разгневал другого бога, Купидона. И в отместку тот выстрелил из своего лука лишь дважды — стрелой любви в Аполлона и стрелой неприязни в Дафну. И стала прекрасная нимфа объектом любви Аполлона, сама тяготясь этой доли. Во время погони, когда умолял Аполлон ее остановиться, уговаривал дать ему слово, она взмолилась к богам, дабы дали они ей защиту, укрыли ее от нежеланного влюбленного. — тут Виктор ненадолго замолчал.

— И, что дальше? Боги ее спасли? Они развеяли чары? — не выдержала Трейси. Но, как видел Виктор, Дафна тоже заинтересовалась, желая узнать конец истории.

— Боги дали ей то, чего она желала — укрытия. И превратили ее в лавровое дерево.

— Эй! Это жестоко! — возмутилась Трейси. — Она ведь ничего плохого не сделала! Один бог, повздорил с другим, а пострадала невинная девушка! Что за дела?

— На этом история не закончилась, хоть результат и не изменен.

— Ее не расколдовали? — загрустила девушка.

— Нет, но только не исчезла любовь Аполлона после превращения Дафны, и он навечно сохранил память о возлюбленной. И лавр стал вечнозеленым, а лавровый венок — символом Аполлона и победы.

— Все равно! Боги эти, сволочи какие-то! — Трейси возмущалась так непосредственно, что даже Дафна не смогла удержать лицо и улыбнулась. — Бедная Дафна не сделала ничего плохого!

— Древние греки, а за ними и римляне, считали своих богов похожими на людей. — Виктор пожал плечами. — И зачастую приписывали им очень неблаговидные поступки.

— Все равно грустная история. Если даже не думать о том, что после превращения ее пустили на шапки. — от такого вывода Виктор не выдержал и рассмеялся, а Трейси его поддержала.

— Я закончил. — Виктор развернул блокнот к девушкам. — Это мое видение последних мгновений прекрасной нимфы.

— Очень красиво. — признала Дафна. — А почему у них не видно лиц?

— Чтобы каждый мог представить те лица, которые захочет. — пояснил парень.

— Да и цвет волос неправильный. — добавила свою критику Трейси. — Это у нее должны быть светлые