Но я на своем третьем рубце о подобном и помыслить не мог. Помню, помню, здесь рубежники сильнее. Я тут в целом всего пару часов, но уже понял, что жизнь в Изнанке не азербайджанский чай с белорусским зефиром.

Однако нужно было признать, что шкреги нас поджимали. Да и их грозная летучая мышь тоже постепенно продвигалась вперед. Что немного настораживало. Не то, чтобы я паникер, но неужели там в замке нет никакого подкрепления?

Скажу больше, летучая мышь оказалась теперь так близко, что я своим рубежным зрением смог окончательно разглядеть. И выяснилось, что никакая это не мышь. Это раз. Два — нифига не летучая. Мордой тварь походила на гиену, окрашенную в черный цвет. Нет, тут точно должны где-то быть камеры от «Нетфликса».

На башке располагались длинные и тонкие уши, вращающиеся в разные стороны, будто локаторы. Да и сама голова крупная, здоровенная. Словно у мыслящего существа. Потому крохотные красные глазки смотрелись на ней подобном бусинам.

Тело странное, покрытое длинными волосами и точно изломанное во множестве мест. Те самые крылья тоже были никакими не крыльями, а огромными несуразными конечностями, сложенными вполовину. Даже страшно представить, что будет, если они выпрямятся.

Нет, я много видел созданий, однако над этим словно кто-то поиздевался.

Зато раздался крик со стороны крепости. Я обернулся и увидел около полсотни закутанных в плащи стражников, из которых примерно пятнадцать было рубежниками. Правда, не особо высокоранговыми. В основном ивашки и лишь один ведун. Негусто у них тут с рубежниками. Даже в Выборге с этим делом побогаче. Да что там, у нас кощеи есть. Ведунов вообще как грязи.

Летучая мышь aka гиена почему-то очень не одобрила приближение подкрепления. И всеми силами решила об этом поведать. Вот и рот открыла. А потом… Все звуки в мире исчезли. В смысле, совсем. Будто на телевизоре кнопку нажали. Шкреги продолжали напирать, один из жуков, благодаря моему заклинанию, таранил своих друзей, катились мелкие камешки под ногой. Вот только звука не было. Визуал остался, а аудио исчезло. И это очень сильно дезориентировало.

Негр рядом смутился и разглядывал ладони, забыв про очищающий огонь. Приближающееся подкрепление тоже сбилось с шага, растерянно остоновившись. Да и я на мгновение запамятовал, что именно необходимо делать. Словно меня пыльным мешком ударили.

— Матвей! Матвей! Сс… — прозвучало в голове.

И почему-то именно голос Лихо привел в чувство.

— В себя приходи. Эта мерзота сейчас в атаку пойдет. Они всегда так делают. Сс…

И Лихо оказалась права. Шкреги внезапно проворно расступились, неуклюже ковыляя на своих неравномерно вытянутых ногах. А создание, укравшее все звуки вокруг, резко распрямило конечности и с неожиданной прытью рвануло вперед, устремившись к моему темнокожему коллеге.

«Это потому что он черный?», — прозвучало у меня в голове.

Но именно что в голове — вокруг по-прежнему был своеобразный канун дня перед голосованием. И, по всей видимости, выбирали того, кто будет съеден этой здоровенной тварью.

На сей раз закорючка Мыслеформы в конце вышла короткой. Потому что применил я заклинание к человеку. И когда шакалья морда с острыми, как бритва, зубами, собралась уже отделить рубежнику его храбрую голову от не менее храброго тела, моего нового друга отбросило назад. К остальных стражникам.

Надо отметить, что к этому моменту у меня возникла небольшая усталость. Мышцы слегка задубели, будто я махал руками в спарринге без остановки минут десять и появилась отдышка. Все объяснялось легко — хист уходил из тела не бесследно.

Предводитель шкрегов заметив, что его цель катапультировалась, сразу обратил свое внимание на меня. То ли понял, кто поставлял механизм для спасения, либо шел по порядку. Если этот рубежник удрал, значит, на подходе следующий. А так уж получилось, что на передовой выбор с этим оказался скудный.

И я даже не ожидал, что изломанная и неуклюжая тварь окажется такой быстрой. Я проворонил выпад, потому вытянул руки и выпустил хист напрямую, без всякого заклинания. И морда нападающего увязла в неосязаемой преграде.

Тварь рванула назад, явно перегруппировываясь для новой атаки, чем я сразу воспользовался. Сотворил форму, сделав максимально длинную закорючку и невидимой рукой нащупал левый задний коготь, на который опиралось уродливое существо. И рванул на себя.

В моем понимании, обидчику должно было оторвать конечность. Однако то ли я выдохся, то ли тварюга пропускала разгрузочные дни — великого акробатического этюда не получилось. Она лишь брякнулась на спину с невероятно приятным для моих ушей хрустом и принялась сучить конечностями.

Вот именно сейчас хорошо бы, чтобы стражники окружили ее и затыкали копьями. Я обернулся и понял, что те еще пытаются ответить на извечные философские вопросы: «Кто они?», «Зачем здесь находятся?», «Где их мама?». Что за жизнь такая? Всю грязную работу я вынужден делать самостоятельно. Раньше для этого хотя бы Митя с Гришей были.

Я вытащил нож с грустью посмотрел на него. Эх, Спешница, что же ты мне мясницкий тесак не оставила? Или двуручный топор. Против такой дуры мой нож — ну чисто зуботычка. Ну и ладно, мне-то что? Не зря же я бедовый! Сомнения прочь!

Разбежавшись, я на ходу увернулся от выскочившего, словно черт из табакерки шкрега. А затем запрыгнул на конечность, которая оказалась у самой земли. Как там всегда считалось — Матвей Зорин невезучий? Как бы не так!

Продолжающая истерить тварь «довезла» меня аккурат до брюха, куда я и спрыгнул. Нечисть или нечто, обладающее хистом, задрожало всем телом. Исчадие Изнанки раззявило рот в беззвучном крике и меня натуральным образом придавило. Словно давление резко шарахнуло — как не свалился — непонятно. Хотя вру, просто себе признаваться не хотел. Все дело в мягком голосе, который был моей единственной ниточкой с миром.

— Матвей! Сс… Матвей! Меня слушай, не ее. Меня. Сс…

Не думал, что Лихо, заточенная в артефакте, будет обладать столь удивительной силой. Но, видимо, это она плохого ничего не могла сделать. А вот хорошего — пожалуйста. Вспомнить хотя бы те приятные воспоминания из детства.

Однако нечисть меня встряхнула. Я мотнул головой и бегом устремился к открытому рту, ударив ножом под него.

Клинок вошел на удивление мягко, без сопротивления. Я провел им поперек туловища. Брызнуло нечто мерзкое, вязкое, но голова отделяться не пожелала. Пришлось прибегнуть к Мыслеформе, добалнув сверху заклинанием. И вот теперь все получилось. Башка твари с забавным хрустом оторвалась от тела и рухнула на землю. Перекатилась пару раз и замерла.