Шрифт:
Закладка:
Взяла бокал и осушила его, со стуком поставила и ответила:
— Правду? Наверное, тщеславие? Гордыня? Желание утвердиться в том, что я была права. Что я…
Последнее словно не слетело с языка, потому как я вдруг поняла, что хотел услышать Север.
Мужчина, довольный собой победно улыбнулся и закончил за меня:
— Что ты гений, Агата. Светило науки. Верно?
Мрачно взглянула на него и промолчала.
Он наполнил наши бокалы и продолжил:
— Ты не должна этого стыдиться. Просто пойми, когда ты честна сама с собой, то становится проще жить, работать и делать открытия. Ты, как и я, не можешь стоять на месте. Ты, Агата, великолепный хирург, и знаешь об этом. Но тебе этого мало. Чтобы не «умереть»… Я говорю о застое, болотном состоянии, тебе нужно двигаться дальше. А что делать женщине, которая в своей области достигла всех высот?
Он одарил меня ещё одной улыбкой, полной превосходства и сказал, поднимая бокал:
— Верно. Ей нужно совершить открытие. Сделать прорыв в науке, и тогда её жизнь наполнится новым смыслом. И да, гордыня тоже присутствует. Но гордыня это не задирание носа и высокомерие, как обычно считают люди. Это невоспитанность и бессовестность.
«Ох, Загорский как раз себя охарактеризовал», — подумала раздражённо.
— Брать на себя больше того, что ты можешь вынести и сделать – вот она гордыня, Агата. И да, это большой грех, потому как ты со всей страстью стремишься сотворить то, что природа у нас отобрала. Не думала, почему она так сделала?
— Ты меня сейчас пытаешься убедить в неправильности своего желания сделать открытие в науке, генетике и сделать возможным, чтобы организм людей мог вернуть утраченную конечность? — поинтересовалась с откровенной враждебностью.
Мне захотелось схватить бокал и выплеснуть вкусное вино в рожу этого напыщенного гада, забрать данное ему слово и уйти, оставив его один на один со своими проблемами.
— Нет, — произнёс он твёрдо и с нажимом. Глядя мне в глаза, заговорил, заставляя задуматься: — Я хочу, чтобы ты осознала, какая огромная это будет ответственность. Ты берёшь на себя функцию природы, самого Бога. Но ты не Господь, Агата. Просто подумай о том, что могут быть и последствия. Например, неоправданные ожидания. Отклонения в последующих поколениях, мутации. И даже вымирание, не сразу, нет, но именно твоё открытие, которое могло сотворить добро, может стать началом будущей трагедии. Просто дай сама себе ответ, готова ли ты к последствиям? Возможно, всё будет не так драматично, как я обрисовываю, но это одна лишь вариация из возможных, которая может возникнуть от твоего решения и открытия.
Сглотнула вдруг ставшую вязкой слюну и прошептала:
— Если так рассуждать, то лучше вообще ничего не делать. Ибо, любой шаг может стать роковым…
Север кивнул и сказал с мягкой, понимающей улыбкой:
— Я это всё сказал не для того, чтобы тебя обидеть, оскорбить или как-то принизить. Нет. Мне, если честно, плевать на судьбу человечества. Не расстроюсь, если наша раса станет вымирать. Мне важна ты, Агата.
Он подался вперёд, растянул губы в дьявольской улыбке и зловеще прошептал:
— Ты умная женщина, и должна понимать, что когда твой проект даст положительный результат, обратной дороги не будет. Ты запустишь маховик, который уже никогда и ни за что не остановишь.
— Слишком зловещи твои слова, — произнесла, нахмурившись. — Ощущение, что ты видишь только одну сторону моей затеи – тёмную.
Загорский горько рассмеялся и прокомментировал мои слова:
— Агата, хоть ты и думаешь, что я не разбираюсь в людях, поверь, я слишком хорошо в них разбираюсь. И я знаю, что всякое новое открытие в любой науке другими учёными впоследствии извращается и превращается в оружие. Твой проект сия участь тоже не обойдёт стороной, уж поверь мне. Просто ты должна быть готова даже к такому исходу. Понимаешь меня?
Я долго смотрела на мужчину, который буквально вывернул мою идею, мой труд, на который я положила не один год своей жизни наизнанку, поняла кое-что…
— Ты сильно разочаровался в людях, Север. Кто тебя столь сильно обидел, расстроил… сломал, что ты стал… таким?
— Не нужно переводить разговор на мою личность, — нахмурился он.
— Ладно, — пожала плечами. — Тогда мой ответ следующий. Я справлюсь. Я готова ко всему, что может случиться в будущем из-за моего проекта. И твоя интересная философия меня не испугала. Но спасибо, что обрисовал перспективы с самой ужасной стороны.
Он криво усмехнулся и сделал глоток вина.
Я тоже и потом спросила:
— Теперь я могу надеяться, что ты ознакомишься с моим проектом?
— Если я даю слово, то не нарушаю его, — ответил Згаорский.
Потом вдруг зажмурился, часто задышал и сказал:
— Знаешь, что-то мне уже разонравилась идея… Уходи, Агата.
Резко поднялся с места и отошёл к окну.
Медленно поднялась со своего стула и мягко ступая, приблизилась к мужчине. Осторожно коснулась ладонью его спины между лопаток и тихо произнесла:
— И что ты сделаешь, если я не уйду?
Глава 20
* * *
— СЕВЕР —
Агата подошла ко мне.
Её горячая, просто обжигающая ладонь коснулась моей спины между лопаток. Я едва сдержался, чтобы не застонать.
Она, дразня меня, невинным голосом спросила:
— И что ты сделаешь, если я не уйду?
Хотел бы я ей сказать,что именноя сделаю, но вместо этого вновь высказал грубость:
— Возьму тебя за шкирку и выкину за дверь.
В отражении окна вижу, как Агата вскинула брови, рассмеялась и склонила голову набок. Руку не убрала. Провела кончиками пальцем вдоль позвоночника, и я с силой стиснул зубы.
Чёрт, это невыносимо.
— Агата… уходи… — прошу её.
— Я сама решу, когда мне уйти, — ответила она спокойно.
Совершенно меня не боится. Не трясётся, как прочие. Не лебезит. Не ломается. Гордая. Сильная.
Я скрестил руки на груди.
Агата закусила нижнюю губу и поймала мой взгляд в отражении.
Этот её дерзкий взгляд… Не думал, что она можеттаксмотреть… С обещанием, что может подарить целую вселенную и заодно поставить на колени.
Всё внутри меня напряглось от её жеста, лёгких поглаживаний по спине, дерзкого взгляда. Меня уже всего изнутри дёргало, колотило. Будто все две тысячи
