— Когда я тебя убью, твоё вновь станет моим, — недобро оскалился мрот.

— Ты сначала убей, а потом мечтай, — нагло усмехнулся я.

— За мной не заржавеет, — хорохорился мрот.

— Ты только с бабами и стариками горазд воевать, плешивый, — покачал я головой.

Янко поудобней перехватил меч и бросился на меня. Это послужило сигналом для остальных. Началась заварушка. Лязг металла перемешался с возгласами людей.

Махать мечом, когда едва стоишь на ногах, занятие не из приятных, но Янко был мне не ровня. Ну, как бы вообще не соответствовал. Его удары я предугадывал на раз-два, и отбивал их на автомате. Очень скоро, Янко выдохся и стал пыхтеть как паровоз.

Я вспомнил про несчастную жену трактирщика, над которой он надругался в компании со своими ребятами и от души треснул плешивому в челюсть латной перчаткой. Раздался хруст костей, мрот свалился навзничь, судя по всему, ещё оставаясь живым.

На меня сразу же налетел другой, я отвлёкся на него и быстренько с ним расправился. Повернулся к Янко, но тот, воспользовавшись моментом, уже бежал в дом.

Остальные мроты лежали раскиданные по поляне и признаков жизни не подавали.

Черное зево входа в дом скалилось тьмой. Мы выдохнули и двинулись внутрь, зная, что нас там не ожидает ничего хорошего.

Мы прошли через темный коридорчик и оказались внутри большого зала. В нём царил полумрак. Шторы были плотно задернуты, зато горели свечи.

Зал выглядел странно. Он был перегорожен железной решёткой на две части. За решёткой, напротив нас стоял широкий стол. Во главе стола сидел ворон. По одну сторону от него находилась Кира — судя по ее безучастному лицу, ворон еще не поцеловал девушку, — по другую, гордо выпрямившись, сидела бледная Стелла. За спиной стояли Харви, Мерлин и Янко с опухшей, покореженной челюстью.

Стелла медленно повернулась к нам. Я пристально смотрел на неё и наши взгляды встретились. Глаза девушки радостно блеснули. Я тоже обрадовался увидеть Стеллу целой и невредимой. Она медленно перевела взгляд с меня на Томаша, и её губы тронула чуть заметная улыбка.

— Сокол, а я как раз ждал тебя в гости, — хрипловатым голосом, сказал ворон, голос у него был приятный и хрипловатый, как у рок-музыканта.

Только сейчас я мог его хорошенько разглядеть. Казалось, что ворон весь состоял из острых углов. Высокий, худой, с горящими черными глазами и длинными черными волосами, убранными в хвост, он воплощал в себе темную силу и харизму. Я знал, что тело ворона изуродовано шрамами, но теперь его скрывала черная одежда. Сейчас он не производил такого отталкивающего впечатления, как в нашу первую встречу, но от него исходила почти осязаемая опасность.

Я рассматривал, как войти за решётку, но никаких входов и выходов не наблюдалась. Решётка была целостной и тянулась от стены и до стены.

— Если ждал, что ж за стол не приглашаешь? — нагло поинтересовался я, продолжая думать, как проникнуть за решетку.

— Всему свое время, сокол, вот поцелую свою невесту, тогда и пировать будем, — с издёвкой произнёс ворон.

Фил с рёвом бросился на решетку, но его волной откинуло к стене. Он опять, уже традиционно, приложился головой, но все же, смог подняться и с ненавистью уставился на ворона.

— Шурин, повтори еще раз, на бис, а то я плохо разглядел твой полёт, — спокойно попросил ворон. — Я очень хотел, сокол, чтобы ты стал свидетелем на моей свадьбе, вот и подготовил все условия, чтобы тебе ничего не мешало смотреть.

— За что же мне оказана такая честь? — продолжая тянуть время, спросил я.

— Хочу, чтобы ты себе зафиксировал: ты не спас её, сокол, эта твоя вина…

— Не перекладывай с больной головы на здоровую, — ответил я, стараясь, чтобы голос не выдал моего волнения.

Я решил попробовать лупануть по решетке мечём и перчаткой, если они смогли потолок в лабиринте прорубить, то чем чёрт не шутит, с железом, поди тоже как-то справятся. Я вдарил, меня слегка качнуло, решетка завибрировала, но не поддалась.

Ворон поднялся, взял Киру за руки, и они вместе подошли к решетке. Я снова лупанул посыпались искры,

— Решетка зачарована, зря тужишься, сокол, — сквозь зубы процедил ворон. — Тебе её не пробить.

Рядом с ним Кира казалась такой маленькой, такой беззащитной. Ворон был выше её почти на две головы. Нависая над ней как неизбежный рок.

— Мне так не кажется, — снова ударив по решетке, так что она содрогнулась, заметил я.

Удар отдался болью во всем теле.

Ворон склонился к Кире и впился своими тонкими губами в её губы. Фил в отчаянии застонал, закрыв лицо руками, не в силах вынести этого зрелища. У меня сердце сжалось в комок и больно стукнуло о ребра. Я молотил по решетке, что есть силы, но тщетно.

Поцелуй был долгим. Наконец, ворон оторвался от губ Киры и сплюнул на пол черную специю.

Кира моргнула, подняла взгляд на своего будущего мужа и вздрогнула.

— Что случилось? — тихо пискнула она, беспомощно озираясь по сторонам.

Я ударил последний раз по решетке, и она вдруг осыпалась к нашим ногам, как будто была сделана изо льда, а не из железа. Почему все в жизни опаздывает на какое-то мгновение?

Но Мерлин, ухмыляясь, уже держал у горла Стеллы кинжал.

Ворон приобнял дрожащую, точно листик на ветру, Киру.

— Вот мои условия, сокол, — не спеша сказал он. — Кира, милая, ты тоже вникай, тебе это пригодиться. Мне не нужна жена, которая не выберет меня сама. Поэтому я отпущу Киру к вам и дам ей на раздумье время до полуночи. Кира, радость моя, тебе нужно будет подумать хорошо и сделать выбор: или я, или твой братец.

— Тут и думать нечего! — смело прошипела Кира.

— Ошибаешься, котенок, — усмехнулся ворон. — Если ты выберешь брата, то будешь проклята, станешь ночной кровосоской и тебе придется убивать людей в полнолуние за порцию крови. Кроме того, я буду очень расстроен и мне придется убить подружку сокола и Харви. Впрочем, мне придется не пожалеть даже и самого сокола, и твоего братца, и всех остальных… Я когда в ярости не могу ничего с собой поделать.

— Как будто если она выберет тебя, ты нас пощадишь, — процедил я.

— Пощажу, Эрик, слово ворона! Я отпущу